Он улыбнулся, потянув её на себя, обнял за спину, прокладывая дорожку поцелуев от шеи до ложбинки груди.
– Прости, пожалуйста… Тебе не больно? – виновато выдохнула Саша, дотронувшись снова до него. – Прости, я нечаянно в первый раз…
– Забудь об этом. Может, шрамы и украшают мужчину, но по мне, так нас вообще не надо ничем украшать. Правда, моя сладкая? – невнятно отозвался он, запустив пальцы в её волосы, и обхватил девушку за голову, нежно целуя. – Ты скучала по мне хоть иногда, вспоминала?
Она что-то пробормотала, ибо он не переставал терзать её припухшие губы, и неловко, путаясь в одежде, раздевал, и эти ласки сводили с ума. Избавив мужчину от штанов, Алекса впилась поцелуем в его плечо, и потянула за резинку боксеров.
Стащила их, и перекатилась на спину, ничуть не стыдясь своего обнаженного тела, которое Богдан с жадностью рассматривал. Даня наклонился, очерчивая рукой её бёдра, и Сандра вскрикнула, почувствовав, как горячий язык лизнул сосок, а в промежность, где всё пылало адским огнём желания, проник палец любовника.
– Богдан… — раздался в тишине её сиплый шепот, полный мольбы, и Даня плюхнулся на спину, усадив Сашку на себя.
– Нет… Не говори ничего, малыш… Я хочу тебя, давай, утоли эту чертову жажду! – хрипло шепнул он, и она запрокинула голову, вобрав в себя подрагивающую мужскую плоть…
Глядя на огонёк на кончике сигареты, Саша сидела у изголовья кровати, обхватив колени руками. Ей казалось, что между нею и Богданом вновь пролегло отчуждение, ибо сейчас он был задумчив и не смотрел на неё. На фоне темного окна четко выделялся его силуэт, и Сандра невольно рассматривала мужчину, испытывая нестерпимое желание прикоснуться к нему, однако, сделать это не решалась. Подтянув расстегнутые джинсы, он сунул сигарету в уголок рта и уселся на подоконник, повернув голову к девушке.
Рыжий сполох осветил его лицо, но понять, какие мысли его обуревали, Александра не могла.
– Чёрт… – с досадой произнёс Даня, глотая горький дым, но совсем не чувствуя его вкуса. – Ты извини меня, ок? Честное слово, я приехал не за тем, чтобы так наброситься на тебя. Хотел поговорить о Даниле, а повёл себя, как какой-то дикарь, никогда не имевший женщину.
Она нахмурилась. Его слова больно задели её, и Сашке почудилось, что он даже не намеренно это сказал, а на самом деле так думал, но для неё это прозвучало обидно.
– Забей. – сухо отозвалась она, и, соскользнув с разворошенной постели, резко подняла с пола пеньюар, дрожащими руками пытаясь попасть в рукава. – Идём на кухню, там всё обсудим.
Натянув футболку, Соколовский искоса взглянул на Сашеньку, чувствуя, как в нем закипает гнев. Он и сам не знал, на кого разозлился больше – на себя за то, что поддался слабости или на неё. Чёрт бы её побрал, она всегда была для него словно сладкий и запретный плод – несмотря на то, что Сашка, как он предполагал, встречалась (или жила? ) с другим, его еще сильнее тянуло к ней.
– Так что ты хотел мне сказать? – спросила девушка, когда он появился на ярко освещенной кухне и уселся на стул, скрестив на груди руки.
– Один вопрос, милая. Кого ты записала отцом моего сына? – осведомился Богдан, и увидел, как в её глазах вспыхнуло возмущение. – Я надеюсь, у тебя хватило ума не ставить там прочерк? Или всё куда хуже, чем я думаю?
– Ты считаешь, что я… — задохнулась от новой обиды она, и не смогла продолжить, горло сдавило колючим куском проволоки.
– Просто ответь мне, я должен знать. – не дал ей выразить протест мужчина, и Сашка покачала головой, обескураженная происходящим.
– Само собой, я всё сделала, как нужно. И ты отец Данилы, это право у тебя никто не оспорит. – сухо произнесла девушка.
– Отлично. – затушив окурок в пепельнице, кивнул Богдан. – В таком случае, я буду приезжать, чтобы побыть с ним, в любое время. Не провожай меня, я не заблужусь. Кстати, почему ты одна, где твой… Хм-м, твой друг? Впрочем, лучше не отвечай. Меня это не касается.
Она вышла за ним в прихожую, чувствуя, что он что-то не договаривает, и, поколебавшись, взяла его за руку.
– Богдан, постой. Не уходи… Мы ведь не виделись целый год, а сейчас как чужие. Что произошло? Ты разлюбил меня? – пересилив гордость, которая вечно была причиной всех её несчастий, тихо спросила Сандра, и уловила, как он помедлил, размышляя над тем, что услышал.
– Мы ещё не обо всём договорились? Я не хочу отвечать на твой вопрос. – пожал плечами Соколовский, убрав с запястья её пальцы. – Или хочешь проявить гостеприимство и угостить меня чаем? Не утруждайся, я не голоден. Ложись спать, уже поздно.