– Что это? – нахмурился Илья, когда девушка осторожно обняла его одной рукой, и посмотрел на забинтованную ладонь.
– Да это… Так… – отмахнулась Сандра. – Вон там гвоздь торчит, я на него наткнулась.
– Сейчас мы это безобразие исправим. Неси молоток.
Алекса сбегала в сарай, где хранился садовый инвентарь и инструменты, подала ему то, что он просил. Пока Илья устранял непорядок, она оглянулась на дом Соколовского, но в ограде уже никого не было.
– Пойдём. – отобрав у гостя брелок с ключами, Саша нажала на панельку блокировки и они с Ильёй двинулись к крыльцу. – Бабушка на свадьбе, я тоже там была. Честно, ожидала нечто грандиозное, я немного разочарована. Вот я бы устроила настоящее шоу, если бы…
Она умолкла, сообразив, что едва не ляпнула «если бы мы с Данькой венчались в деревне», и взглянула на мужчину. Но он, кажется, ничего не заметил, и она улыбнулась, усадив его на мягкий стульчик у окна.
– Я сейчас, посмотрю, что там Марфа с Данечкой.
– Спит он. – сказала женщина, появившись из комнаты и пытливо глянула на Илью. Затем повернулась к девушке. – А что так рано, горе ты моё? Я бы присмотрела за малышом и накормила и напоила бы. Кашку варить, мудреное ли дело! Своих вон пятерых вырастила – вынянчила, и внуков восемь, девятый на подходе. Аль не доверяешь?
– Ну, Марфуша, скажешь тоже! – громким шепотом отозвалась Алекса, и обняла её. – Спасибо тебе, ты у меня такая хорошая.
День плавно перетекал в вечер, и Сашка тихонько прошла в комнату бабушки, проверить, не забыла ли та принять лекарство на ночь. Тусклый свет лампы под абажуром выхватывал в полумраке кровать, шкаф и кресло, и девушка прокралась к изголовью. Тюбик валялся на полу, несколько горошин таблеток рассыпались по ковру, и у Алексы тревожно ёкнуло в груди.
Наклонившись над Таисией, она потормошила её, но старушка не подавала признаков жизни, и Саша, откинув одеяло, с ужасом всмотрелась в лежащую бабушку.
Нет, она не дышала, сухонькая ручонка покоилась на постели, другая свесилась, касаясь пальцами пола. Сдавленно всхлипнув, Сандра припала к плечу бабули, не в силах шелохнуться. Сколько она так просидела, девушка не знала, и с трудом приподняла раскалывающуюся болью голову, когда услышала за дверью тихий голос Ильи.
Вышла из спальни, остро ощущая запах лекарств, и он всё понял.
– Иди сюда, моя маленькая. – прошептал Терлецкий, обняв её вздрагивающие плечи и ласково прижался губами к виску. – Поплачь, Сашка, поплачь. Бедная ты моя девочка.
– Она… – заикаясь, пробормотала Саня, вцепившись в него и пытаясь что-то сказать. – Она умерла во сне. Почему, Илья? Ведь вчера же чувствовала себя хорошо, а я… Я…
– Ты ни в чём не виновата. – возразил он, целуя её мокрое от слёз лицо, и снова привлёк к себе. – Перестань об этом даже думать, слышишь? Она болела, это было неизбежно.
– У меня… У меня никого не осталось. – невнятно сказала она, уткнувшись в его шею. – Только Данька и папа с Катей. Как я буду без неё? Она же… Она всегда была для меня… Самым родным человечком.
Он не ответил — что тут можно было сказать? Утешать, кого бы то ни было, в таком горе Илья не умел, слишком много за свои годы повидал смерти и страданий. Со временем боль притупится, он это знал, но сейчас оставалось лишь принять то, что случилось, и он постарается быть рядом с Сашенькой, если она этого захочет.
Сашка совершенно вымоталась, но не столько физически, сколько морально. В день похорон она чувствовала себя не способной даже встать с дивана, однако, как бы, не хотелось остаться одной, ей нужно было проститься с бабулей. В последний раз. Принимать соболезнования от собравшихся у неё не было сил, и она сухо кивала в ответ на слова сочувствия, молча стоя у могилы и глядя, как её забрасывают землёй.
Нет, мир не рухнул, всё было, как и прежде, только у неё судьба отобрала ещё одного близкого человека. Маленький Данила, недовольно ерзая на руках у матери, был явно напуган таким скоплением людей и озирался по сторонам, вцепившись в её шею крохотными пальчиками. Отдавать сынишку Давиду или Кате Сашке не хотелось, хотя она смертельно устала.
Когда к ней подошел Богдан, и, не спрашивая позволения, подхватил малыша, Сандра с благодарностью взглянула на него. Данечка с любопытством уставился на отца, которого уже знал и, неуверенно улыбнувшись ему, снова принялся разглядывать народ.
Соколовский хотел что-то сказать Александре, но увидел, как Илья крепко сжал её руку, и, испытывая неуместную, в данной ситуации, злость, отступил, прижимая к себе сына. Как он ни старался, проявить равнодушие к тому, что Сашка рядом с его лучшим другом, и даже сейчас, в своем горе, искала утешения не у него, а у Терлецкого, всё же не смог справиться с эмоциями.