Дроид снова заговорил:
— Шала просит меня сообщить вам, что это включатель системы мертвоХатт, которая состоит из различных видов взрывчатки. Он говорит, что этой взрывчатки хватит, чтобы превратить в пыль все в радиусе километра. Если вы не сдадитесь, пострадают многие невинные.
Вокруг нас во всех углах замигали красные огоньки, заставив меня взвыть (про себя, конечно). Света было достаточно, чтобы я рассмотрел каждую деталь — сетчатые панели, изогнутые внутрь, а сверху мигает красный огонек — и узнал лазерные мины направленного действия LX-1 фирмы «Боеприпасы Мерр-Сонна». При детонации эти панели поглощали энергию взрывчатки и лазерные диоды выстреливали пучки лазерных лучей. Эти мины обычно имели трехметровый радиус сплошного поражения огнем взрыва, и чтобы усилить эффект, сюда и притащили эти бочки с химикатами, мимо которых я только что прошел. Наверняка сдетонируют и они, тогда здесь будет не просто выжженная земля, а еще и воронка.
Но не очень большая. Судя по количеству лазерных мин и бочек с химикатами, здесь не могло идти речи о таком тотальном разрушении, которым пугал Шаля Либо он соврал либо… я посмотрел наверх на мигание диодов. Или он подает вещи немного в ином свете, чем это есть на самом деле. Если он по дурости и нажмет на кнопку, то мы испаримся, а окрестности тряхнет, но вряд ли разрушения коснутся нескольких квадратных километров.
Я поцокал языком:
— Это тви'лекк для тебя соорудил?
Дроид перевел бульканье Шалы:
— Хозяин говорит, что он очень доволен работой Рач'талика.
— Да? А я бы попросил вернуть деньги, — я улыбнулся Шале и холодно расхохотался. — Ты сделал две большие ошибки, Шала. Во-первых, ты сам оказался в за… э-э… труднительном положении: в случае чего ты погибнешь сам. А во-вторых, я знаю, как это «чего» предотвратить.
Я крутанул правым запястьем, повернув кольцо на рукояти, и поднял меч, замахиваясь для удара, который должен был замертво разрубить хатта пополам. Повернув кольцо, я убрал с дороги лазерного луча изумруд и поставил в одну линию с дуринфайром. Это увеличило длину лезвия со 133 сантиметров до 300. Клинок сузился, но зато рука Шалы оказалась в радиусе поражения. Резкое движение запястьем — и пульт разлетается пополам. Все было бы так легко.
Но легко — это не для джедаев.
Пыхнув дымом, лазерный меч моргнул и потух. Я помню это застывшее удивление на лице у Шалы. Думаю, это оттого, что он испугался, когда лезвие начало расти и обрушилось на него, хотя не уверен в этом на все сто. А вот ужас на его лице появился позже — когда он понял, что от удивления он уронил пульт.
Рач'талик, кроме того, что давно мечтал занять место своего шефа, оказался виртуозом своего дела. Мины начали взрываться не сразу, а одна за другой, осветив арену яркими лазерными лучами. Каждый луч летел в цель с разных углов, чтобы не задеть еще не взорвавшиеся мины, но добавляя все новые волны лазерного огня к химическим взрывам и взрывам бочек.
Он даже припас контрольный выстрел сверху напоследок, увеличивая шансы, на случай если Шала проживет достаточно долго, чтобы понять, что его предали.
Сделай Рач'талик ставку на количество вместо качества, я тоже превратился бы в обугленную груду дымящегося мяса на дюракрите. С того самого момента, как я увидел, что пульт падает, я знал: у меня есть единственный шанс выжить, выдержать взрывы. Я погрузился в себя, прикоснулся к Силе и раскинул вокруг себя ее паутину, всасывая всю энергию, направленную в мою сторону. Я чувствовал, как колет все тело, словно я проскальзываю в глотку сарлакка, затем возникло ощущение, что я погружаюсь в черный омут боли. Я направил немного Силы на то, чтобы заглушить боль, но слишком трудно было выдерживать этот чудовищный напор обрушившейся на меня энергии.
Я знал, что долго удерживать поглощенную энергию я не смогу, но она была необходима мне, чтобы выдержать смертельные разрывы мин. Как я делал это в гроте, спасая Тионну, так и сейчас я трансформировал энергию в телекинез и поднял левую руку. Я крутанул запястьем, и надо мной взвился энергетический смерч. Вокруг меня закружился воздух, сжимаясь, уплотняясь, взмывая вверх. Огни химических разрывов вливались в эту воронку, куда уже летели разные обломки, горящие куски дюрапласта и ржавые листы железа.
Я подбросил этот гигантский смерч вверх, и он вылетел сквозь проделанную последней миной дыру в крыше, увеличивая отверстие и подхватывая обломки перекрытий. Бочки с химикатами на лету взрывались зелеными и пурпурными вспышками, окрашивая и без того яркую воронку. На меня хлынула энергия взрывов, и я впитал этот жар, затем вытолкнул его вверх и наружу, увеличив скорость смерча до такой силы, что он сорвал крышу склада, как кусок тонкого флимипласта.
Двери склада распахнулись, затем оторвались и были унесены вихрем, как карты для игры в сабакк. Окна вылетели вовнутрь, когда весь воздух в помещении был высосан воронкой смерча, и мне больше не надо было его поддерживать: он жил сам по себе, и я чувствовал его мощное дыхание. Меня тоже тянуло вверх, но энергия, поддерживающая его, приковывала меня к земле. Я подбросил в бушующий вихрь последние несколько неразорвавшихся бочек, проследил за тем, как эффектно они превратились в огненные шары, и удовлетворенно улыбнулся. Взрывы были укрощены и остались запертыми внутри вихря. Стены склада, хоть и раскалились от жары, не прогнулись. Земля содрогалась от взрывов, а в небо вонзилась огромная стрела смерча. Но, кроме склада, больше ничего не пострадало.
Смерч начал стихать, и я знал, что все самое страшное уже позади, но у меня оставалось еще много энергии, которую мне нужно было выпустить. Я задрал голову, и моя улыбка расползлась до ушей. Все знают, что джедай пришел сюда, чтобы умереть. Пусть все узнают, что он выжил!
Я расширил свою сферу влияния и прикоснулся к каждому разуму, к которому только мог. Я внушил очень простой образ, который вселит ужас одним и надежду другим: среди черного дыма проступила гигантская фигура человека, облаченного в зеленые и черные одежды, затем он щелкнул выключателем на рукояти, и пламя исчезло. Затем человек снова растаял в дыму.
Открыв глаза, я удовлетворенно кивнул и начал обозревать разрушения. Шала устроил ловушку, но сам в нее попался. Я должен был погибнуть, но выжил. Выжил так, как ни за что не получилось бы у Коррана Хорна из КорБеза. Я выжил, нет, я одержал победу. Блестящее поражение Шалы наверняка поубавит смелости всем остальным пиратам. Осталось подтолкнуть здесь, поднажать там — и их воля будет сломлена окончательно.
Я повесил меч на пояс, затем посмотрел вниз: что-то под ногами стукнулось о дюракрит. Мой меч лежал на полу, хотя должен был висеть у меня на бедре. Дело в том, что у меня не было пояса и меч не за что было цеплять. В то время как Сила позволяла мне абсорбировать энергию и защищала меня от ее пагубного воздействия (а лазерные мечи сами по себе были очень прочными), она не могла предоставить такой защиты моей одежде.
И только когда я заметил, что я голый, на меня нахлынула первая волна усталости. Я был весь изранен осколками транспаристила из разбитых окон. Кровь сочилось из десятка небольших порезов по всему телу. Нос и лоб были рассечены серьезно. Я мог бы применить джедайскую технику, чтобы остановить кровотечение и залечить раны, но оказалось, что у меня проблемы с концентрацией внимания. На меня навалилась усталость, и я с трудом доковылял до ближайшей стены, чтобы опереться на нее.
Сделав то, что я сделал, я опустошил свой персональный запас Силы. Я не мог связаться с Силой, чтобы пополнить запас. Я был один, уставший, туго соображавший, но я знал: если я останусь здесь, меня найдут и раскроют. Джедай мог победить в схватке с Шалой, но никак не Йенос Иданиан.