Я посмотрел на него с хитрым прищуром:
— Значит те цветы, что ты посылал политикам: они ведь содержали коды доступа к файлам с компроматом на них?
— Мне же нужно иногда повеселиться, так ведь? — он закатал рукава. — Я провел с Нейаа достаточно времени, чтобы понять, что джедай не верят в случайности. Я знал, что если я заложу в эти цветы информацию о джедаях и займусь их распространением, то рано или поздно эта информация будет снова открыта. Когда я начал эту работу, я не надеялся, что это произойдет при моей жизни, но я так хотел, чтобы это случилось.
Я улыбнулся:
— Расскажи мне о нем, о Нейаа.
— С удовольствием, — он посмотрел на меня и снова покачал головой.Эта твоя внешность… Я тебя сразу не узнал. У твоего отца была любимая поговорка, которую он перенял у своего отца. Ты ее помнишь? «Если ты не можешь узнать человека в зеркале, пришло время оглянуться назад и посмотреть, когда ты перестал быть собой».
— Помню, — кивнул я.
— Знаешь, я сейчас смотрю на тебя и думаю, что ты обязательно должен мне сказать, в кого ты превратился, — он указал на дом. — Сначала, однако, давай перекусим. Затем пойдем перекапывать компостную кучу.
— И в ней скрыта информация?
Дед подмигнул мне:
— Я думаю, результаты работы тебя не разочаруют.
Мы говорили в основном о цветах и том, каким был этот район в старые добрые времена. Поскольку слуги постоянно сновали туда-сюда, то Корран Хорн упоминался в третьем лице, словно Кейран Халкион был его другом детства. Признаться, я находил эту уловку довольно неуклюжей, но я принял уже на себя роль Халкиона, и она была ничем не хуже любой другой «легенды». Эта была игра, в которую мы оба играли с большим удовольствием.
Дед отослал Тосрука в отель, где я остановился, чтобы забрать мои вещи, а мы с ним с лопатами в руках пошли к куче компоста. Затем Ростек, нарядившийся в комбинезон, фартук и резиновые сапоги по колено, показал мне кучу навоза бант, который он использовал в качестве удобрения. Сколько я себя помнил, он получал навоз из Зоологического и Ботанического Сада Коронета, взамен поставляя туда свои новейшие гибриды.
Копай поглубже, так, чтобы куча переместилась на три метра в этом направлении, — опершись на лопату, он улыбнулся. — Если тебе захочется передвинуть в другую сторону, валяй, я не против.
Я покачал головой:
— Может, я лучше заставлю тебя поверить в то, что она сдвинулась.
— Халкионы всегда были известны своей слабостью в области телекинеза, — он рассмеялся. — Единственная азартная игра, в которую я мог спокойно играть против Нейаа, это кости.
— Однажды мне удастся при помощи Силы воздействовать на кости.
Дед улыбнулся:
— У Халкионов есть свои сильные стороны. Способность к проецированию мысли, на которую ты намекал, у Нейаа проявлялась отлично. А еще он мог впитывать энергию. Мне говорили, что даже среди джедаев это очень редкая способность.
Я кивнул:
— И я слышал об этом. Ладно, я передвину эту кучу при помощи лопаты и мускулов.
Пока я копал, дед рассказывал о жизни Нейаа Халкиона:
— Мы довольно долго работали друг с другом, или мне так казалось, пока он не ушел на войну с клонами. Мы были напарниками лет десять, насколько я помню. Думаю, я был на семь лет старше тебя, когда он ушел. Он был немного старше меня, а его жена (ты же знаешь, я вырос по соседству с Сцеррой, так что знал ее довольно хорошо еще до того, как они встретились). Твоему отцу было всего десять, когда Нейаа был призван на войну, но Нейаа уже несколько лет тренировал его, развивал его способности.
Я утер пот со лба:
— Нейаа погиб во время Войны клонов?
— На самом деле он погиб немного спустя, но домой он вернуться не успел. Мы с ним часто шутили насчет того, что он собрался уйти на Войну клонов, потому что как-то было сказано, что кореллианский джедай, покидающий свою систему, делает это на свой страх и риск, — глаза моего деда затуманились, — и Нейаа обещал своей жене и мне, что не найдет свою смерть на Войне клонов. Он был прав, но все же его постигла участь всех кореллианских джедаев, покидающих свой дом. Один его друг, джедай-каамаси по имени Йиеник Ит'Клиа, пришел ко мне и принес вещи Нейаа домой. Он принес извинение, что не смог привезти его тело, но тела мастеров-джедаев исчезают, когда те погибают. У него также не было меча Нейаа. Он сказал, что Галактический музей попросил оставить его как экспонат для коллекции, посвященной джедаям, — на губах деда наметилась улыбка. — Полагаю, он все еще там.
Я покачал головой:
— Не-а. Он сослужил мне добрую службу пару раз. Спас мне жизнь.
Дед хлопнул в ладоши:
— И мою тоже. «Бегут воры, трепеща, от серебристого луча». Я частенько дразнил Нейаа это фразой.
Я усмехнулся и продолжил копать.
— Он часто был с тобой в паре, — спросил я, — когда вы раскрывали преступления?
— Постоянно. Чаще всего он одевался в простое цивильное платье, как и я. Он понимал, что большинство людей опасаются джедаев и боятся их. Когда они не знали, кто он такой, он мог помогать жертвам преступлений. Когда приходило время «брать» преступников, он облачался в плащ, и традиционное одеяние джедаев. Сцерра часто называла это «охотничьим нарядом». Преступники быстро поняли, что если они не будут оказывать сопротивления, то ничего страшного с ними не произойдет, поэтому нам немало раз удавалось разрядить напряженную ситуацию, достаточно только было показаться Нейаа в одежде джедая. Конечно же, рассказы о его поступках быстро распространялись среди преступного мира и обрастали немыслимыми подробностями, так что все реагировали на его имидж и репутацию, а не реальное положение дел.
Я тем временем расчистил то место, на которое указал мне дед, и поднял кусок пластифицированной ткани, который оказался под кучей навоза. На его оборотной стороне я заметил металлическое сияние.
— Это что такое? — удивился я. — Диффузер?
— Разве? Я и не замечал.
Я нахмурился. Существовали диффузеры самых разнообразных форм и размеров. Они просто перенаправляли энергию, исходящую от сканнеров, в другую сторону, чтобы отраженный сигнал не выдал, что находится под диффузером. Контрабандисты частенько использовали эти рассеиватели сигнала, чтобы во время досмотров не обнаружился спрятанный запрещенный товар, но совсем немного времени и усилий потребовалось, чтобы создать устройства для обнаружения диффузеров, так что они потеряли всякий смысл — найти диффузер означало найти все, что спрятано под ним.
В данном случае диффузер скрывал кусок земли.
— Дай сам догадаюсь: похороненная под землей дверь, которую никто не обнаружил, потому что не хотелось копаться в навозной куче?
— Видишь ли, примерно такую же уловку использовал твой отец, чтобы поймать Бустера Террика. Неудивительно, что он возненавидел Хорнов.
— Теперь у него есть еще один повод для этого.
Дед хитро улыбнулся:
— Да, кстати, как ему нравится, что его дочь замужем за Хорном?
Я отбросил в сторону еще одну лопату грязи, затем удивленно посмотрел на деда:
— Откуда ты знаешь?
— Корран, я очень люблю тебя и думаю, что ты вспомнишь, что мы с тобой провели долгие часы в обсуждении твоих любовных похождений и трагедий, из них вытекающих.
— Не напоминай мне, — я прожег его гневным взглядом, — скажи лучше, это у тебя совковая лопата, или ею тоже можно копать?
— Ею можно копать. Хочешь поменяться со мной? Твоя вроде не сломана.
Я изогнул бровь:
— А ты не собираешься помочь?
— Я уже накопался, пока хоронил эту дверь, так что теперь твоя очередь, — он хихикнул. — Давай, не ленись, она неглубоко. Так вот, возвращаясь к предмету нашего разговора. Когда в своих условных письмах ко мне ты перестал упоминать трудности в делах романтических, я сделал вывод, что ты кого-то нашел. Оставалось только навести справки.
— И тебя не разочаровал мой выбор?
— Разочаровал? С какой стати?
— Она же дочка Бустера Террика.
Дед подошел ко мне и положил правую руку мне на шею.
— Корран, если она сумела завоевать твое сердце и удержать его, она должна быть прекрасной девушкой. Я рад за тебя, честное слово. Когда-нибудь ты приведешь ее ко мне в дом, чтобы я смог с ней познакомиться.