Я установил на место незаряженный энергетический элемент, затем подсоединил его провода к разъему для подзарядки. Ввернув разъем в основание рукояти, я не стал закрывать его защитным кожухом, потому что мне нужно было зарядить энергетический элемент в первый раз. Я протянул руку и взял провод подзарядки, идущий от небольшого трансформатора, который я одолжил у механиков. Затем вставил провод в разъем на рукояти меча.
Положив палец на кнопку включения трансформатора, я сделал глубокий вдох и впал в транс. Я знал, что искусство виртуозного владения материей, и создание из нее оружия доступно только величайшим мастерам-джедаям типа Йоды, но тот же по сути процесс — создание лазерного меча — был настолько изучен и превращен в ритуал, что студент мог с этим справиться. Это было почти забытое искусство, но связь с прошлым не была разорвана, и собирая меч, я словно получил в руки наследие джедаев.
Я нажал на кнопку, и тонкий поток энергии начал заполнять батарею. Я раскрыл себя перед Силой, и прикоснувшись к рукояти меча, окутал ее облаком Силы. При этом в оружии начали происходить внутренние превращения, чуть изменились взаимодействия элементарных частиц и все больше и больше энергии потекло в мой меч. Я не совсем понимал природу этих изменений, но я знал, что они происходили не только с мечом, но и со мной.
Когда я стал проводником Силы, во мне произошло объединение двух личностей, которыми я был. В результате слияния появился новый человек, которым я буду до самой смерти. Я все еще был пилотом: немного надменным, со здоровым самолюбием и готовым к бою и самым трудным заданиям. Я остался корбезовцем: следователем и буфером между всеми добропорядочными жителями Галактики и той грязью, которая хотела поглотить их.
И я был джедаем. Я был наследником традиции, насчитывающей десятки тысяч лет. Джедаи были основой стабильности в Галактике. Они всегда противостояли злу и тем, кто жаждал власти ради власти. Личности вроде Экзара Куна и Палпатина, Дарта Вейдера и Трауна, Исарда и Тавиры — все они были язвами общества, которые лечили джедаи. Там, где не было джедаев — и зло процветало.
Там, где был хоть один джедаи, зло было обречено.
Как и в случае с мечом, за произошедшие со мной изменения нужно было платить дорогую цену. То, что позволила мне сделать Сила, также налагало на меня огромные обязательства. Действовать без тщательного продумывания и планирования было теперь невозможно. Я должен быть предельно уверен во всем, что делаю, поскольку один неверный шаг мог привести к катастрофе. Я знал, что действовать вовсе без ошибок у меня не получится, поэтому надо принять меры, чтобы свести к минимуму их последствия. Этого недостаточно, чтобы осчастливить всех на свете, но я должен был постараться и сделать все возможное.
От новых обязанностей, которые я принял на себя, отказаться было нельзя. Как и дед, я мог выбирать, где и в каком качестве мне появляться, но забыть о долге или оставить его дома было невозможно. Мое служение другим должно быть полным и непрерывным. Я должен утверждать и защищать жизнь повсюду каждый день, каждый час, каждую секунду своего существования и еще немножко.
Я услышал какой-то звук и открыл глаза, растерянно моргая.
— Элегос?
Каамаси стоял надо мной, протягивая мне стакан воды.
— Получилось.
Я последний раз моргнул, затем взял стакан и стал жадно пить. Опустив стакан, я утер пролитую воду с бородки и почувствовал, что у меня на щеках приличная щетина.
— Как долго? — спросил я.
— Два с половиной дня, — каамаси улыбнулся и забрал у меня пустой стакан. — Не так быстро, как ваш дед, но приемлемо.
— Кто-нибудь заметил мое отсутствие?
— Заходили пару человек, но я сообщил им, что вы в крутом пике, ну, в запое, проще говоря. Они сказали, что понимают вас, ведь вы отмечаете радостные перемены в судьбе, — он поставил стакан на столик и вышел в гостиную. — Пока вы были заняты делом, я тоже не сидел сложа руки и нашел достойное применение одному из подарков Тавиры. Фасон я взял из мемнии о вашем деде.
С этими словами он показал мне зеленый плащ джедая, с черным поясом и такого же цвета накидкой:
— Мне кажется, размер должен вам подойти.
Я кивнул и взмахнул мечом. Нажав на кнопку активации, я вызвал к жизни серебристый клинок примерно в метр длиной:
— Лазерный меч и одеяние джедая. Похоже, на Коуркрус спустилась справедливость. Ну что ж, давно пора.
Глава 43
Я решил уцепиться за предлог, который выдумал Элегос, чтобы прикрыть мое отсутствие, и много пил. По крайней мере, все время старался выглядеть пьяным. Пролейте немного саверреенского виски на свою одежду — и вы получите стойкий густой «аромат», а если при этом вы еще будете передвигаться заплетающейся походкой и больше проливать на себя, чем выпивать, то будьте уверены: все это заметят.
Поскольку все принимали меня за пьяного, я получил больше свободы, потому что стал очень добрым и щедрым, много проигрывал в сабакк, сорил деньгами, направо и налево раздавал подарки Тавиры. Все мечтали подружиться со мной, пригласить меня к себе в гости и даже игнорировали мое присутствие, когда я притворялся спящим.
Первой целью я выбрал «выживших», которых знал намного лучше, чем остальных пиратов, поэтому было легче проникнуть в сознание к любому из них. «Выжившие» также были самыми дисциплинированными из «возмутителей спокойствия», и если мне удастся сломать их, запугать их, то нервозность расползется и на остальные банды. Мой выпад против них должен был стать прелюдией к атаке на остальных, поэтому я хотел, чтобы это было нечто такое, от чего кровь стыла бы в жилах.
Мы с Элегосом много работали над этим планом, программировали мою деку, затем смотрели изображение через голографический проектор в моем номере. Мы снова и снова прогоняли эту запись, чтобы я смог запомнить ее в мельчайших подробностях, под всеми углами и вызубрить свою роль назубок. Мне нужно было действовать осторожно и быстро, но если это удастся, мы потрясем «выживших» до самого основания.
Я зашел в кантину «Аварийная посадка» и сел за один из угловых столиков. Обычно здесь сидел капитан Найв, и вскоре он присоединился ко мне. Йакоб не заигрывал со мной, как остальные лидеры пиратов. Он верил в дружбу, которая завязалась между нами еще в то время, когда он командовал моей эскадрильей. Он на самом деле нравился мне как человек и командир, но из разговоров с ним я понял, что он доволен не всем, что ему приходилось делать в жизни. Одно из этих признаний, сделанное им как-то поздно ночью, должно было вернуться к нему самым ужасным образом и отравить ему все существование.
Йакоб сел спиной в угол комнаты. Я сел слева от него, спиной к стене, слегка повернувшись к нему. Напротив Найва стоял еще один стул, который был закрыт от взглядов остальных толстой колонной. Передо мной стояла бутылка саварреенского виски, а в правой руке я держал стакан. Йакоб выпил эля, но не напился в стельку, а просто расслабился и стал легко внушаемым. Мы сидели и болтали вполголоса, обсуждая последние сплетни о Шале Хатте, когда я оттолкнул свободный стул от стола левой ногой, словно кто-то отодвинул его, чтобы сесть.
Я раскрылся перед Силой, концентрируя ее, и отвернулся от Йакоба, глядя на стул:
— Эй, вам сюда нельзя. Этот столик занят, — сказав это, я спроецировал свои чувства на Йакоба и внушил ему образ человека.
Йакоб вскинул голову и побледнел:
— Это невозможно.
Сидевший перед ним выплюнул золотую монету, которая заплясала по столу. Я накрыл ее левой рукой, затем поднес к глазам и раскрыл ладонь:
— Это золото.
Фигура, сидевшая перед ним на стуле, была одета в немного тесную форму имперского капитана, а под левым глазом у нее был фингал. Именно так и выглядел капитан Злече Оунаар после того, как «выжившие» подвергли его жестоким пыткам и капитан Найв приказал казнить его. Йакоб сам засунул ему в рот золотую монету, следуя старому поверью о том, что он купил молчание мертвеца, чтобы тот не проболтался о его грехах, затем вышвырнул в космос через главный воздушный шлюз «Ответного удара».