Элегос схватился за деку:
— Если позволите, я просмотрю все эти журналы. Возможно, удастся что-то найти.
— Хорошо, — я поднял руки. — Поскольку некоторое время я не буду летать, у меня есть прекрасный шанс пошататься по городу. Я знаю довольно много о здешней жизни, но этого недостаточно. Как только я узнаю, какие структуры поддерживают операции «возмутителей спокойствия», я смогу разнести их к ситхам. Будет нелегко, но это необходимо сделать.
— Как часто говаривал мой дядя, «есть попытки, а есть успехи, но стория признает что-то одно из этого».
Я рассмеялся и хлопнул в ладоши, тут же подпрыгнув от боли.
— Ты занимайся расшифровкой, а я займусь лечением. Закончим с этими делами и двинемся дальше.
Пока я выздоравливал, я успел сделать много чего полезного, и мое скорое вознесение в ранг правой руки Тавиры немало помогло мне в этом. Когда меня спрашивали, например, почему я не воспользуюсь ванной с бактой на Коуркрусе, я отвечал, что не хочу выглядеть слабым в глазах Тавиры, чтобы она, не дай ситх, не подумала, будто я не могу терпеть боль. Это всех удовлетворило, хотя на самом деле целительная техника джедаев, почерпнутая Элегосом из ботанических журналов, многократно ускорила процесс заживления ран. Однако я не спешил снимать повязки, потому что так я казался беззащитным, что шло мне только на пользу.
Я несколько раз по очереди обошел многочисленные пиратские банды на Коуркрусе и тепло был встречен различными лидерами. Они считали, что налаживать со мной хорошие отношения полезно для их карьеры. Я много времени проводил в «Угодьях» с «Риистарискими рейдерами» и командой «Красной новой». Если не принимать в расчет их животной необузданности, они были достаточно мирными парнями. Они не были таким тяжелым случаем, как «выжившие», и у них почти не было секретов от посторонних.
Шала Хатт и его банда глюкманов, напротив, были злобными до мозга костей. Они облюбовали себе огромный склад рядом с космопортом и перестроили его в стиле, который лучшего всего можно описать словом «старореспубликанский», потому что он выглядел так, словно его разрушили еще до образования Империи и с тех пор никто ничего не касался. Все вокруг было завалено обломками, осколками и прочим мусором, а цвет доминировал ржаво-оранжевый с вкраплениями выжженных лазером черных пятен. Повсюду валялись дюраспластовые ящики, настолько старые, что их, казалось, забросило сюда взрывом со Звезды Смерти. И все это провоняло смрадом гниющей растительности.
Посередине ангара было нечто вроде арены в основании амфитеатра, который плавно поднимался по направлению к северной стене. В средней его части находилось возвышение из дюракрита, на котором обычно сидел Шала. Я где-то слышал, что молодые хатты могут быть весьма проворными и мускулистыми. Значит, Шала был старее грязи под ногами. Если вы представите каменную глыбу, которая заплыла жиром и постоянно несет разную чепуху, пуская слюни, это и будет Шала. Этот хатт любил прошамкать какую-нибудь длинную фразу, а потом долго смеяться над собственной шуткой. У него был дроид серии 3ПО, который без устали переводил его бредни, но Шала так часто бил беднягу, что его правая рука выглядела так, словно его привязали к гравициклу и протащили по узким улочкам Вларнии.
Я улыбнулся дроиду:
— Скажи своему хозяину, что я нахожу его гостеприимство весьма великодушным, но аллергия на большинство насекомых заставляет меня отказаться от угощения этих очаровательных крошек, — я кивнул Шале, передал ему тарелку с жуками-хрустунами и завистливо облизнулся. Затем снова обратил свое внимание на двух небольших млекопитающих с бивнями, которые схватились друг с другом, пытаясь разодрать противника на куски. Они дрались изо всех сил, видимо, не зная, что Шала собирается пообедать победителем.
Самом интересным в складе Шалы было то, что внутри он казался значительно меньше, чем снаружи, потому что был завален грудами хлама. Если бы я не врубил зону контроля, то не мог быть уверен, не притаились ли за мусорными кучами телохранители Шалы, готовые в любой момент открыть огонь по непрошеным гостям. В этот раз я их не обнаружил, зато почувствовал присутствие людей, возившихся за фальшивыми стенами строения и за грудами металлолома и пластала.
Я снова улыбнулся и смахнул со щеки каплю крови бивненосца. Бивненосец-победитель отчаянно завизжал, когда Шала схватил его и свернул ему шею, затем откусил его голову. Он предложил этот деликатес и мне, но я вежливо отказался, поэтому он швырнул его другому обитателю склада. Последовала жестокая драка, и я искренне надеялся, что Шала уже насытился бивненосцем и больше никакой победитель смертельной схватки не станет очередным блюдом его обеда.
Самой закрытой бандой на Вларнии были пираты с «Черной звезды». Они устроили штаб-квартиру в кантоне «Нора минокка», но посторонних туда не пускали. Гости могли сидеть только в небольшом холле и наблюдать, как пираты один за другим подходят к двери, вмонтированной в одну из стен, набирают секретный код и заходят внутрь. Я понятия не имел, что происходит там, но те из гостей, кого приглашали пройти туда, излучали радость, как термоядерный реактор излучает тепло.
Собирая все эти сведения, я старался свести использование Силы к минимуму. Конечно же, я не хотел, чтобы меня засекли, но еще я не хотел преждевременно привлекать внимание странными происшествиями во Вларнии. Самым легким путем ускорить падение «возмутителей спокойствия» было бы взять меч в руки и начать сечь головы пиратам. Они наверняка испугались бы и разбежались кто куда, но тогда к возвращению Тавиры на Коуркрусе остался бы я один и кучи обезглавленных трупов. Вряд ли Леонии будет трудно в таком случае выяснить источник проблем.
Но еще большей проблемой в таком случае стало бы то, что я превратился бы в кровавого серийного убийцу. Да, вряд ли кто-то из пиратов будет когда-нибудь выдвинут на звание «Альтруист года», но не все они заслуживали смерти. Например, Кает и Тиммсер были просто хорошими пилотами, которых жизнь забросила к «возмутителям спокойствия». Попади они в Альянс, они бы сейчас боролись против Тавиры. Я хотел дать им шанс исправиться, и мне нужно было убедить их: то, что они делают — зло, и от него надо поскорее уходить, убегать, улетать, уноситься.
У меня был один невидимый союзник в выполнении этой задачи: все мои будущие жертвы были космическими бродягами. Когда паришь в невесомости, не зная, вынырнешь ли ты из очередного прыжка через гиперпространство в нужной точке или посреди пылающей звезды, поневоле делаешься немного суеверным. Многие годы я носил медальон джедая как амулет на удачу. Я внедрился к «возмутителям спокойствия» потому, что внял вещему сну. Если все вокруг пойдет кувырком, если над ними нависнет злой рок, даже самые грубые «возмутители спокойствия» начнут присматривать новые планеты поспокойнее.
Посещая разные места сбора пиратов, я старался как можно подробнее запомнить планировку зданий и все пути отхода. Игра, в которую я собирался сыграть, была весьма опасной, но мне нужно было одержать в ней победу, поэтому я делал все, чтобы заранее просчитать все возможные пути развития ситуации.
Примерно через неделю, собрав достаточно информации, я начал планировать свою кампанию. Я разложил все по полочкам, продумал, по кому и как следует нанести первые удары, а к кому перейти потом. Мне нужно было поддерживать напряжение, но в то же время бить в разных местах, чтобы меня нельзя было просчитать и заманить в ловушку.
Это было нелегко, но если бы это было просто, эта работа была бы не для джедая.
Недоставало всего одной детали, чтобы я мог осуществить задуманное.
Мне нужен был лазерный меч.
Элегос довольно быстро нашел инструкции моего деда по созданию лазерного меча, и я едва не упал духом. Перечень деталей, необходимых для его создания, был довольно специфичен, и в обычном магазине такой список покупок отоварить было сложно. Но что еще важнее, шаги по сборке меча включали себя многочисленные упражнения и длительные медитации, через которые необходимо было пройти ученику-джедаю. Если бы я подошел к процессу, описанному Нейаа, буквально, то вряд ли уложился бы в месяц, а у меня и месяца не было. Знаю, нетерпение и спешка — это от темной стороны, но я искренне надеялся, что процесс можно ускорить, чтобы я успел сделать все, что задумал.