– А что, нельзя?
Учитель какое-то время колебался, затем кивнул:
– Нет, конечно же, можно, даже нужно. Нам нужно выяснить, что же здесь стряслось.
– Отлично, – я указал на тело и обвел пальцем место преступления. – Я могу прямо сейчас поделиться с вами некоторыми соображениями. Отсутствие однородного характера обугливания, а также запаха химических веществ указывает на то, что катализатор не был использован. Попросту говоря, никто не поливал его чем-то легковоспламеняющимся, чтобы превратить его в факел.
Люк содрогнулся от моего описания:
– Понятно.
– Посмотрите на его уши и пальцы.
– Да, сильно они обгорели.
– Точно, но не сгорели полностью. Если кому и случается попасть в огонь и полежать в нем какое-то время, тот теряет в первую очередь именно эти части тела. Учитывая, что на нем осталась одежда, пусть и сильно обгоревшая… – я специально тянул слова, потому что вывод, который напрашивался, противоречил моему прежнему опыту. – Создается такое впечатление, что он сгорел изнутри. Это потребовало бы значительных затрат энергии: удар молнии или мощный источник микроволн, а ничего подобного у нас нет.
– У него была такая энергия, – Люк понизил голос до шепота. – Его ярость.
– Думаете, он был сожжен своим гневом?
– Именно. Мне кажется, что он использовал его для того, чтобы высвободить темную сторону Силы, которую не смог контролировать. Не найди ты в себе силы направить в нужное русло энергию, которую поглотил вчера в гроте, тебя бы постигла та же участь.
Я провел рукой над лежащим на полу лазерным мечом, но не почувствовал, чтобы он был нагрет или поврежден огнем.
– Мне хотелось бы провести тщательный лабораторный анализ этого меча. Отпечатки пальцев, частички тканей, повреждения, как внешние, так и внутренние.
Люк покачал головой.
– Ты выяснишь, что этого меча касались лишь Ганторис и я.
– Откуда вы знаете?
– Я знаю, – Люк поднял руки. – Если ты откроешься перед этой комнатой, ты почувствуешь следы последних моментов жизни Ганториса. В них много боли и злобы, а также сомнений и возмущения. Боль, разумеется, не только физическая, но и душевная. Такое впечатление, словно его перед смертью пытали.
Я снова встал. Тело Ганториса лежало между нами, словно стена.
– И кто мог сделать с ним такое?
Люк покачал головой:
– Никто из вас здесь ни при чем. Шок, удивление и ужас, которое все вокруг излучают, ясно дают понять, что они не были в этом замешаны.
– А как насчет меня?
– Некоторое удивление, естественно, но также и твердое намерение решить эту головоломку.
Люк прикрыл глаза, стремясь рассмотреть меня внутренним взором.
– Если бы ты и задумал убить его, то вызвал бы на дуэль или использовал свой дар внушения, чтобы подстроить ему несчастный случай. Ты бы не сработал настолько неумело и не бросил бы улику, а сделал бы все гораздо тоньше.
– Спасибо, все верно, – я скрестил руки на груди. – Итак, если мы не делали этого, тогда – кто же?
– Не знаю, – лицо Люка помрачнело. – Однако, у Ганториса были какие-то предчувствия беды. Когда мы впервые встретились, он первым делом поинтересовался, не я ли тот самый «черный человек», которому суждено погубить его, добавив: «Если я пойду за вами, я пропал». Тогда мне показалось, будто он просто опасается покидать свой народ. А вчера вечером, уходя из грота, сказал мне, что я не черный человек.
Я задумчиво пожевал нижнюю губу.
– Итак, Ганторис, несомненно нашел своего «черного человека». Вы сказали мне, что Ганторис также признался в том, что вы не единственный, кто учит его, как стать джедаем. Не думаю, что будет большой натяжкой предположить, что этот черный человек и был его вторым наставником. Тот факт, что вы не можете почувствовать этого второго, не предвещает ничего хорошего.
– Он не сможет вечно оставаться в тени.
– Не думаю, что это входит в его планы.
– Что ты имеешь в виду?
Я бросил взгляд вниз, на тело Ганториса.
– Вы упомянули, что если бы я захотел убить Ганториса, я сработал бы тоньше. Это убийство тонким никак не назовешь. Мы имеем дело с убийством, которое совершено неведомым нам способом, причем в самом сердце академии. Из этой прожженной диагональной полосы на стене можно сделать вывод, что Ганторис пытался ударить нападавшего, но это не помогло ему. Во время службы в КорБезе я как-то помог выйти на след пары убийц-психопатов. Оставить тело здесь, на виду, – это насмешка над нами. Убийца дразнит нас, словно говорит, что он умнее нас, сильнее и хитрее. Ганторис пытался убить его своим мечом, но не смог. Это значит, что и остальные ученики вряд ли смогут причинить ему вред. Он бросает вызов нам всем и вам лично. Он явно перетянул одного из ваших учеников на темную сторону, затем бросил его здесь, словно надоевшую игрушку, чтобы показать свое презрение к вам.
Люк обхватил себя руками.
– Думаю, он был более прямолинеен.
Я помотал головой:
– Извините, не совсем понял…
– Сегодня мне приснился кошмар. Я стоял на вершине этого храма вместе с отцом, но почему-то в те давние времена, когда здесь еще жили массасси. А это было, должно быть, несколько тысячелетий назад. Отец пытался объяснить, что это Оби-Ван Кеноби был виноват в том, что он поддался искушению начать изучение философии ситхов. То, что он говорил, казалось мне по большей части вполне логичным, но когда он пригласил меня следовать за собой, чего, я уверен в этом, никогда не сделал бы мой папа, я обвинил его в том, что он на самом деле не мой отец. И тут образ превратился в тень, которая поглотила все вокруг. На этом самом месте меня разбудил Р2Д2, и я не знаю, что должно было произойти потом.
– Он превратился в тень? – меня пробрала дрожь. – Черный человек Ганториса?
– Как полагал Оби-Ван Кеноби, такого понятия как «случайность» не существует в природе. Я бы рискнул предположить, что все это взаимосвязано, – на лице у Люка застыло суровое выражение. – Мне необходимо продумать план дальнейших действий.
– Если позволите, я хотел бы дать вам два совета.
– Давай.
– Во-первых, этот черный человек, по-видимому, сумел доказать Ганторису, что он способен дать ему знания, которые вы не можете или не хотите ему дать. Знаний Ганториса о Силе и умении управлять ею оказалось недостаточно, чтобы противостоять таким соблазнительным идеям. Я думаю, что вам придется обратиться за помощью к Холокрону, чтобы ознакомить нас с основными историческими фактами и теми целями, которые мы преследуем, чтобы мы могли помочь вам восстановить былую славу джедаев.
– И избежать выбора, легких путей, которые предлагает нам темная сторона.
– Именно.
Учитель задумался на какое-то время, затем кивнул.
– А во-вторых?
– В своем сне, как вы говорите, вы увидели массасси и пирамиды такими, как они выглядели тысячи лет назад. Мне думается, нам стоит провести небольшое расследование и узнать как можно больше о Йавине IV и его храмах. Если нам удастся выяснить внешность или имя этого черного человека, или хотя бы понять, у нас будет намного больше шансов остановить его.
– Оба плана кажутся мне довольно логичными, – Люк мрачно улыбнулся мне. – Я сначала займусь первым. Тионне постоянно торчит у Холокорна. Вытягивает из него местные легенды, так что она может помочь мне. Поскольку тебе знакома работа следователя, то и займись сбором информации об этом таинственном черном человеке.
– Я начну собирать на него досье. Как только мы поймем, чего он хочет и как он думает, – он в наших руках.
– Хорошо, – Люк еще раз посмотрел на останки Ганториса, затем поднял взгляд на меня. – Если мы желаем Новой Республике процветания, мы не можем допустить уничтожения джедаев.
Этим вечером сон снова не шел ко мне, поэтому я направился в крошечную библиотеку, где мы изучали Холокрон. На самом деле я не горел желанием начинать расследование прямо сейчас, но поиграть с Холокроном и выяснить, как он работает, казалось мне делом несложным, с чем я легко должен был справиться. Зеленоватое сияние, выбивавшееся из-за двери библиотеки, подсказало мне, что кто-то другой пользовался прибором, и любопытство заставило меня поспешить в комнату.