— Такой тайник хорош для замка дворца или на худой конец, виллы, где стены толщиной не менее полуметра. В современных панельных домах с десятисантиметровыми стенами можно только устроить дверцу от сейфа.
Таня нашарила что-то в ящике и извлекла папку-скоросшиватель синего цвета. В ней была аккуратно подшита толстая кипа бумаг.
— Это и есть твоя сенсация? — заигрывая, я попытался отнять папку. Мы вновь затеяли бой, в котором одна сторона была атакующая, другая — обороняющаяся. — Покажи…
— Не-а… — достигнув стола, девушка присела на столешницу, болтая ногой. — Между прочим, эта папка дорого стоит. Ты один не разберешься в этих бумагах. Необходимо предисловие.
— Я понимаю, — обхватив руками хрупкий стан, я крепко прижал Таню к себе, приблизил к ней лицо и застонал от наслаждения.
— Не поймешь… — сказала девушка, слабея, но в эту минуту на столе заверещал параллельный телефон. Таня вздрогнула и не очень учтиво содрала с телефонного аппарата трубку. — Алло? Кто это? — Я расцепил руки с намерением тактично убраться из кабинета, но Таня удержала меня, положив ладонь на плечо. — Какой Семен Анатольевич? Ах, Семен Анатольевич! — Радостный возглас Тани не совпадал с выражением ее лица. — Теперь ясно. Я вас слушаю… — Девушка помолчала, потом ответила: — Почему никому не говорить? Как раз это я сейчас и собираюсь сделать, — бросила она многозначительный взгляд в мою сторону. — И много заплатите? Ого! Так щедро?! — в ее голосе звучала ирония. — Я не нуждаюсь в деньгах… — Таня секунду раздумывала, потом согласилась: — Ну, хорошо, я подожду день-другой… Мы можем встретиться завтра. Где, когда?.. Да устроит. Я постараюсь освободиться к этому часу… Давайте я на всякий случай запишу номер вашего телефона.
Прислушиваясь к шуму дождя, яростно колотившего за окном, я, скучая, покосился на перекидной календарь, на открытой странице которого Таня небрежно записала красным фломастером цифры 69-96-69. "Номер перевертыш" — машинально отметил я.
Девушка бросила на рычаг трубку. Я с улыбкой уязвил:
— Очевидно, "сенсация" откладывается? Нашелся покупатель на ценный товар?
— Очевидно… — отозвалась Таня и встрепенулась? — Временно откладывается… Ты оказался прав, — сказала она невесело. — Деньги легко можно заработать… но только не благодаря моей внешности… Пойдем покурим. — Девушка соскользнула со стола, подошла к стеллажам, и я вновь удостоился лицезреть вышеупомянутые ягодицы, пока она укладывала на место папку и задвигала тайник.
Через коридор, где справа были три двери, и кухню, мы вышли на просторную лоджию, застекленную двойными рамами. Свет не включали, достаточно было освещения из коридора. Здесь, по другую сторону дома, негодник Март вовсю развратничал с осенью. Они вихрем носились по пустырю, раскачивали мелькавшие за окнами верхушки деревьев и кидали в стекла пригоршни дождя.
Огонек зажигалки на краткий миг выхватил из полумрака задумчивое девичье лицо.
— Ты бы хотел завтра со мной встретиться?
Я очень удивился:
— А что, разве я уже ухожу домой?
— Пока нет, — описав дугу, красная точка опустилась в пепельницу. — Тем не менее, расстаться придется: тебе утром на работу, надо быть в форме.
Ну что ж, галантный мужчина должен оставаться галантным до конца. Я показал, как это делается.
— С вами, моя Богиня, я готов видеться на любых приемлемых для Вас условиях.
Любезность не осталась незамеченной, Таня усмехнулась:
— В таком случае увидимся завтра в шесть часов у входа в Центральный парк культуры и отдыха.
— Там будет и Семен Анатольевич?
— Да.
— Он молодой?
— А ты ревнуешь?
Март трахнул в окно новую порцию дождя. Я положил в пепельницу сигарету, притиснул Таню к стене и, отыскав в локоне мочку уха, пожевал ее губами.
— Я ужасно ревнивый…
Таня отвернула головку.
— Не щекоти…
Я прикоснулся губами к ее приоткрытому рту, который Бог создал специально для моего поцелуя… Таня чувственно прильнула ко мне… Вдруг порыв ветра с грохотом распахнул окно, и на лоджию ворвалась буря, обдавая нас брызгами и ледяным дыханием. Таня отпрянула, несильно ударилась головой о стену и, прыснув со смеху, бросилась закрывать створки. Для верности она прошла вдоль лоджии и подергала за ручки остальные окна, проверяя их прочность. Все они оказались надежно закрытыми. Я поежился, сочувствуя припозднившимся путникам, и отряхнул с волос тяжелые капли дождя.
Таня обвила руками мою шею, прошептала в ухо:
— Ты все еще меня хочешь?
От робкого объятия, знойного шепота, душистого запаха волос во мне промчался ураган чувств, схожий с бурей за окном.