"Хочу ли я ее? Да она ненормальная!.. Я хотел ее так, как не хотел ни одну женщину на свете!" — вместо ответа я впился поцелуем в ее, теперь уже жаркий, рот… Встреча двух языков была подобна электрошоку. Я беспорядочно задвигал руками по ее упругой спине… Раздался звонок, на сей рай в двери.
Я отлепил губы:
— У тебя что сегодня, приемный день?
Таня виновато ответила:
— По всей видимости, — и неуверенно добавила: — Может, соседка пришла?
— Может быть, — сказал сквозь зубы, прекрасно понимая, что заявился все же Танин друг.
— Кто бы там ни был, двери открывать не будем. Но все равно, пойдем глянем, кто пришел.
Мы погасили сигареты. Таня схватила меня за руку и потащила в прихожую. Настойчиво трезвонил звонок, дергалась ручка двери. Таня взглянула в дверной глазок и, скорчив отвратительную рожицу, прижала палец к губам. Вид у нее был до того испуганный, что я сам порядком струхнул. Я даже голову втянул в плечи и присел, словно увидел, как мне на голову летит с крыши кирпич.
— Таня, открой!.. Я знаю, ты дома! В кабинете свет горит, — промычал за дверью нетрезвый голос, и ручка задвигалась быстрее. Девушка прокралась в кабинет, повернула выключатель, но дверь все так же продолжала нагло мычать: — Открой, поговорить надо!
Знаками, приказывая молчать, Таня увлекла меня в свою комнату. Неожиданно во мне проснулся волчий аппетит. Я осушил рюмку, положил на кусочек батона ломтик ветчины и, качнувшись с пяток на носок, стал с независимым видом откусывать от бутерброда.
— Из невольно подслушанного разговора с твоим другом — прости, не знаю, как по имени — мне показалось, будто он не должен пожаловать сегодня к нам в гости, — сказал я с набитым ртом.
— А это и не друг, — уверенно промолвила Татьяна.
— Тогда кто ломиться в наши двери?.. Дух святой?
— Нет, мой муж, — эдак простенько, но с коварной ухмылочкой сказала Танечка. — Как ты себя чувствуешь? Убила?..
У меня подкосились ноги, и пропало желание есть.
— Да нет, — застрявший бутерброд, наконец, оказался в желудке. — Но если ты думаешь, будто я сейчас выпрыгну в окно, то ты ошибаешься.
— Прыгать не придется, — на нее было противно смотреть. — Муж — бывший.
— Ну, ты, мать, даешь! — я схватил большой ломоть хлеба и подцепил на вилку огромный кусок ветчины. — Когда успела?
— Иди ты к черту!
Многострадальная дверь начала сотрясаться под мощными ударами ноги. Таня вышла в прихожую. Я — как хвостик.
— Открой, стерва… Убью! — дверь уже лаяла.
В меня вселился дух Ричарда Львиное Сердце.
— Может быть, откроем?
— Ни в коем случае, — боднула головой Таня.
На лестнице к пьяным выкрикам примешался старческий женский голос:
— Борька! С ума сошел! Посмотри который час! Люди спать ложатся.
— Пошла на хрен, лярва старая! — раздался рык дикого зверя.
— Мерзавец! — взвизгнула старуха. — Сейчас милицию позову.
— Зови хоть папу Римского… Танька, открой! — дверь вновь содрогнулась от удара.
Все тот же сердитый голос урезонивал:
— Нет ее дома.
— Вот я сейчас сломаю дверь и посмотрю, дома она или нет, — пробормотал Танин благоверный.
— Да что же это делается-то, а? Люди добрые? — взвыла старуха.
— Это соседка напротив, бабулька, — пояснила Таня. Дух Ричарда во мне не угасал. Таня схватила мои крепко сжатые кулаки, сказала успокаивая: — Ну что ты, дурачок! Тебе нужны пьяные разборки, да? Пусть поупражняется. Дверь железная, танком только вышибешь.
Где-то вверху хлопнула дверь, по лестнице простучали каблуки. Густой бас потребовал:
— Уймись, Боря…
Таня продолжала меня знакомить с соседями:
— Максим, с четвертого этажа. Он его уведет. Пойдем ко мне в комнату.
Удары стихли, за дверью забубнили мужские голоса, а мы с Таней снова укрылись в ее жилище. Хотя окна комнаты выходили на пустырь, и пьяный Борис, выйдя из подъезда, не мог их видеть, Таня погасила свет, задернула шторы и включила ночник.
— Налей мне рюмку, — попросила она, присаживаясь на кровать.
Я исполнил желание мадам, подал рюмку, до краев наполненную коньяком, и занял позицию в проходе между кроватью и стеной.
— Богатая у тебя биография, — сказал я, принял пустую рюмку и поставил ее на магнитофон.
— Ты насчет мужа? — Таня пососала дольку лимона.
— Да.
— Ошибка молодости. Прожили мы с ним всего несколько месяцев, потом развелись. Полагала — принц, оказался нищий… Ты не думай, я говорю это не из меркантильных побуждений, а в духовном плане, — голос Тани дрогнул. Упреждая мой новый вопрос, она вздохнула: — Давай больше не будем говорить о нем. Вечер и так уже испорчен…