— Я наложил тебе шину на сломанное плечо, — неслышно подошёл неизвестный, на вид лет тридцати в кожаном плаще недешёвой работы. Буднично отстегнул флягу и дружественно потянул: — Пей всё. Это сохе. Тебе нужно домой к настоящему лекарю.
— Я не знаю, кто ты, но… благодарю, — прохрипел Саер и бросил взгляд в сторону взрыва. — Боги не появлялись?
— Не видел богов и летающих лодок не было, — чужак всё держал флягу. Кузнец одним махом опорожнил ёмкость, кося на пояс незнакомца с ножом справа и рукоятью меча слева.
— Я воин и шёл в ваш город заработать, — пояснил незнакомец, перехватив взгляд Саера и показал в глухой лес на запад.
— С твоим-то ростом в воины — засомневался, ухмыльнувшись Саер, дав знать что не боится вооружённого чужака. — У нашего владыки солдаты на голову выше тебя.
— Если не получиться наёмником, поищу другой работы, — чужак помог кузнецу подняться. — ну и руки у тебя, оценил пришлый по достоинству железную хватку кузнеца и пальцы тиски.
— Я кузнец, — Саер не без подозрения посмотрел на бледнолицего: руки, шею, лицо не имели солнечного загара. Чтобы скрыть это, чужак намазался тонким слоем жира, но провести Саера не так просто — незнакомец не смердел. Кузнец устроился поудобнее на телеге, и кивнул чужаку: — Ты не из запада… — И свистнул к удивлению чужака на языке тор-ан. Рехи тронулись.
— Работу на первое время я тебе парень найду, а вот если с намазанной рожей сунешься к владыке — в момент угодишь на рудники.
— Благодарю, кузнец…
Целитель, вызванный от правителя долго цокал языком и интересовался между прочим кто это так мастерски сложил кости и привязал ветки к плечу. В словах целителя сквозило уважение и одновременно зависть, Саер уклончиво рассказал небылицу о случайной встрече с путником-всадником, по всей видимости спешащем на запад к городу господа Скея. И хотя целитель не подал виду, что не поверил басне кузнеца, Саер повторил историю, хорошо заплатив. Чужак заинтересовал и его не на шутку, как оказалось, быстро усваивает азы кузнечной работы и иногда как будто прочитывает мысли Саера, когда приходится быть в кузне и направлять в нужное русло работу сына, потому как заказы у него нешуточные — ответственные и идут напрямую из дома господина Управителя господа Скея.
За две недели пришлый освоился и стал сам походить на настоящего кузнеца: покрытый копотью и бронзой кожи не отличался от сына и троих помощников, разве что приметно невысоким ростом. К Саеру дважды захаживали слуги владыки и подробно расспрашивали о виденном кузнецом гневе богов, а через восемь дней к управителю владыки прилетела лодка с характерным знаком — саблезубым — от бессмертного владыки Скея и тогда за кузнецом прибыли двое солдат-провожатых. Пришлось временно отложить исполнение заказа и наскоро помывшись и намастившись благовониями проследовать во дворец владыки и подробно рассказывать о случившемся. Иной подумает — кузнец и… ошибется. В этом городе у рудником много кузнецов, но имеет славу и богатство и право быть приглашённым во дворец редкий не только кузнец, но и горожанин. И господь Скей не стесняется сидеть и даже отобедать за одним столом с кузнецом, ибо Саер имеет золотые руки и учеников-помощников: его умом и руками выкованы изящные решётки оград парка господа Скея. Но, многочисленные второстепенные работы могут выполнить ученики, а вот создать и воплотить инкрустированное холодное оружие, которым любят забавляться и уметь применять по назначению, господы — он создаёт исключительно сам и говорят что нет ему равных не только в землях господа Скея.
Слуга богов Моря, одетый в тонкие прочные доспехи — чёрнокожий статный гигант с презрительно-тонкими губами и пронизывающим взглядом, выпытывал мельчайшие подробности о так вовремя и кстати оказавшем помощь подорожном. На десятый день, от имени бессмертного Скея, в городище под страхом пожизненной ссылки в рудники запретили на два месяца паломничество к священному кедру. Саер, будучи неглупым, стал замечать слоняющихся поблизости кузни и заходящих якобы приценится к работе, подозрительных имитирующих опьянение лиц, источающих праздность, из дворца владыки, а потом по городищу поползли слухи о якобы виденном в горах саблезубом. Слухи распространились с быстротой полёта стрелы и вызвали ропот и пересуды среди населения, но подозрительные лица не исчезли.
Как-то под вечер, когда чужак возвратился с реки, а уходил на реку он каждый день искупаться, старик подозвал его в пустую кузню:
— Я не знаю, кто ты, но тебе лучше уйти, — сказал он, глядя в глаза.