— Прошу теперь к столу, Рон — предложил любезно Снт послу. — Я думаю, что наши верховные верно осведомлены о нештатной ситуации, я полагаю, господь Рон, мы сможем придти к обоюдовыгодному и правильному решению, а вот моего управителя и моих гостей я попрошу насладиться произведениями мастеров живописи и скульптуры. Прошу, — ледяным тоном приказа сказал Скей. — Господы, мы с Роном присоединимся к вам через десять минут и я с удовольствием расскажу вам об редкой и удивительной скульптуре прошлой эпохи, найденной вчера, практически неповреждённой в моих горах.
— Ты заинтриговал меня, господь Скей, — важно ответил Рон и плотоядно сглотнул. Сцепив пальцы в замок он, заинтригованный, хотел спросить, но саккарец опередил мысль посла.
Скей наклонился к послу и сделал столь заманчивое предложение, от которого Рон отказался бы, разве что под предлогом смертной казни или измены Слону.
Глава 11
***
"Быстро же они управились", — шаги слуг Скея слышались всё явственнее. Егор не шевельнулся и не изменил положения на каменном полу крохотной коморки-камеры. За два часа уединённой тишины и мрака он так и не смог обыграть, что в его игре пошло не так. Возможно, переиграл самого себя и оказался в каменном мешке, под дворцом господа Скея, Господа, — грустная мысль не улыбнула. Во как насобачился по-ихнему: "господь Скей". По здравому размышлению и в свете откровенности Скея, он неприкосновенная личность, но карты спутал Рон. Может это и лучше, потому как до реализации первой части плана — рукой подать… Ну и помещеньице; ни щели для света и вентиляции, но зато для насущного, в полу высверлена воронка канализационного слива, а над ней, в стене — затычка, с которой капает вода… А может и лучше, что всё так?..
Шаги снаружи затихли и лязгнул отодвигаемый засов, мощной, окованной полосами меди двери, в камору впервые проник колеблющийся свет факела. На пол легла сутуловатая тень Снта и высокорослого слуги Рона, наглухо задрапированного в плащ и опушенный капюшон.
— Пошёл ты, куклусклановец — процедил Егор и без успеха лягнул негра. Офицер Скея осклабился: — Переодевайся в то, в чём пришёл. Господы Скей и Рон посовещались и решили казнить тебя как возмутителя спокойствия и преступника на городской площади в присутствии аборигенов без применений пыток. Благодари господа Скея за столь щедрый жест.
— Опять переодеваться, — Егор тянул время, пропустив мимо ушей "казнь" — тебе нужно — ты и переодевай и заодно отнеси меня, — Егор закрыл глаза. Невыносимо заныл затылок.
— Не делай глупостей Гор, — боль стала невыносимой. Пришлось подчиниться. Джентльменский набор "та" позволял Снту без лишних затрат сил заставить шевелиться узника. Попытка "свалить" от та, нырнув в пространство медитации, принесла обратный результат: Егором овладело неизъяснимо-тупое безразличие. Пропало и желание лягнуть Снта. Егор переоделся в свою одежду и двинулся, подталкиваемый Снтом. А внутри разгоралось тепло и безразличие к происходящему, как будто это происходит с другим, а он… Из тумана воспоминаний вдруг пришли последние мгновения на игровом поле межмирья и пронзительно-обречённый взгляд Аннеты… Егор переборол трясину и пробкой вылетел из затягивающей тины клетки. Мгновенье — и оказался рядом с девушкой. Обнял, а вихрь уже касается Анн… из вихревого кружащего потока оранжевых спиралей, глухо и замедляясь, донеслись неопределимые слова. А вот этого он не помнил. У вихря сформировалась где-то раньше виденное Егором лицо с родимым пятном на подбородке. Фантом открыл рот:
— Доигрался, — узнаваемый голос Скея. Скей стоял у колонны и качал головой. — Что с тобой, Гор? Я хотел, но с приездом Рона не смогу тебе помочь, Гор.
— А пошёл ты, — Слова как бы говорил не он, а кто то другой и сами слова растягивались во времени. Егор махнул рукой и тут в сознание явилась мысль, что он под действием галлюциногена. Похоже что так и было. Егор ущипнул себя и убедился.
— Ну и что, Снт, каков наш герой? — встревожился Скей.
— Как вы и приказали: господь Скей и ты — господь Рон, — слова начали расплываться. — Гор вполне готов к мероприятию. Я дал ему понюхать травки, как ты и приказал господь Скей.
— Не забудь что на площади он нужен нам как огурчик, — Скей оттянул Егору веко пристально поглядел в глаза. — Публичная казнь отобьёт охоту допускать мысль о новоявленном мессии и опровергнет пророчество… Го-о-о-ооор должен быть в великолепной форме и… не правда ли Гор?