Выйдя из тягучего пространства, она оказалась в приемной комнате и, рухнув на колени, счастливо заплакала.
-Слава богу! Слава богу!
-Привет-раздался такой родной голос. Перед ней стоял Лациф. В жёлтых волчьих глазах тревога, на лице болезненная мука.-Что произошло?
Элизабет вскочила и крепко обняла его. Она все ему рассказала, всхлипывая и рыдая. Рассказала, что его хотели шантажировать, рассказала о бесстрашном Вермуте и о том, как ей было страшно и как рада она вернуться к нему. Лациф внимательно слушал, а когда она затихла спросил:
-Как ты называла маму?
-А?-девушка растерялась, огромными глазами она взглянула на гомокула, что недоверчиво смотрел на нее.-Мамси, я называла ее мамси!-закричала она, зло топая ногой по его ноге.
-Ай!-он облегченно выдохнул и крепко обнял сестру.-Прости Бетти, что втянул тебя во все это. Я все решу. Ни о чем не переживай.
-Ты расскажешь мне, что все это значит?-тревожно затараторила она.-А отец? Он живой? А Вермут? Ты что-нибудь знаешь о нем?
-Пойдем. Сама все поймешь- улыбнулся он ей и они перенеслись в общую гостиную.
-Ребята это Флами наша Элизабет! И теперь она всегда будет с нами.
Некоторое время все молча смотрели на нее, а потом, когда осознание происходящего пришло, кинулись с объятиями. Натиэлль плакала, Мирайя и Томас тоже были рады видеть тетю, а Алекс и Досс стояли с улыбками поодаль, не рискуя жаться к сестре короля. Томлин приветствовал ее уважительным поклоном, и она, не совсем понимая, что происходит кивнула ему в ответ. Ее слишком давно тут не было. Кое-что переменилось. Появились новые лица и почему-то исчезли старые.
Элизабет была невероятна счастлива всех их видеть, но тут ее глаза заметили маленькую девочку, где-то лет 6-ти, не больше. Она стояла с надутыми щеками и совсем не улыбалась.
-Это же глашатай из Дороса, что бегала по улице- вспомнила Бетти, внимательно смотря на девочку, и тут она все поняла. Ее глаза ошеломленный распахнулись:
-Вермут это ты!
-Угу-горько хмыкнула девчушка.
Элизабет поглядела на Лацифа, Лациф на обиженную девочку и захохотал.
-Теперь понятно, чего ты такой грустный-вздохнула Элизабет и кинулась его обнимать.
-Спасибо тебе Вермут! Спасибо огромное! Если бы не ты, я бы здесь не стояла.
Тот растаял и обнял ее своими маленькими девичьими ручками:
-И тебе спасибо. Но вообще главу благодари. Это он меня к тебе отправил.
-А папа? -тревожно посмотрела она на брата.-Как папа? Получилось?
Лациф широко улыбнулся и отошел, позади него стоял мужчина, полтора метра ростом с бородой и усами. Элизабет нахмурилась:
-Это кто?
-Милая это я-вздохнул недорослик.
-Папа?-ее глаза расширились от удивления.-Не может быть! Все получилось! Ура!-она кинулась к нему и, нагнувшись крепко обняла.
Алекс выделил ей апартаменты и когда все успокоилось, Лациф ей обо всем рассказал. Про девчат, про Илою, про Томлина и Эрика. Рассказал все, о чем раньше умолчал. Он не хотел ее беспокоить. Важно было, чтобы она оставалась с отцом. Элизабет была в шоке от услышанного и теперь растерянно качала головой, не желая верить собственным ушам.
-Это же просто ужас, -прошептала она.-Бедные девчонки. Бедная Илоя.
-Ты сама как?
-Просто надо отдохнуть-грустно улыбнулась Элизабет.
-Тогда поспи. А я скажу, чтобы тебя не тревожили-Лациф поцеловал ее в лоб и исчез из комнаты, а Элизабет подошла к зеркалу и снова не смогла сдержать слез. Больше ее прежней нет. Теперь в отражении высокая фигуристая синеглазка, с длинными вьющимися до самого пояса волосами. Этот образ совсем не похож на щуплую угловатую Элизабет с коротким строгим каре, которой она была в жизни. В другой жизни.
Мистер Майек стоял у дверей небольшого домика в Доросе и никак не решался открыть дверь.
Как оказалось, у Хоске есть не только жена, но и пятеро сыновей. Ричард долго думал, как поступить и в конце концов пришел к выводу, что семью, пусть и не свою, но бросать нельзя.
Лациф рассказал все про его жену и детей, и мистер Майек надеялся, что сможет найти с ними общий язык. По крайней мере он должен их увидеть, ведь Хоске отец и муж. Если не для себя, то для них он должен как-то разрешить сложившуюся ситуацию.
Наконец он повернул ручку и вошёл. Тихонько прошагал маленькую тесную прихожую и вошёл в небольшую комнату, в центре которой стоял стол и несколько деревянных табуретов, с которого на него сейчас и смотрели шесть пар глаз.
- Милый!