Это повелось, видимо, от того, что раньше у мужчины была одна жена, редко две. Женщины чаще умирали от родов. Но времена изменились. Теперь мужчины умирают сильно раньше женщин, так как происходит много схваток между охотниками других племен и родов. Раньше, как говорили старухи-ткачихи, и воинов не было, только охотники, но людей становилось больше, а угодий для охоты, меньше. В этом случае и земледелие не всегда помогает, как и рыбное богатство рек.
Вот и получалось, что много вдов оставались без кормильца. Тогда вожди и жрецы постановили, что мужчине можно много брать жен, только он должен доказать общине, что можешь прокормить женщину. Ну а не хочешь лишние рты себе в дом, но вдов в роду много, так заставят жениться. Иначе как женщине питаться и одеваться?
Если Севия позволит пустить ей кровь этому чужаку, то не быть ей полноценной женой, не претендовать на имущество мужа, ее дети не могут наследовать. Но девушка чувствовала, как именно на нее смотрит чужак и ей становилось приятно, а тепло растекалась по всему телу, концентрируясь в некоторых местах. Были такие непривычные ощущения, пугающие, но и манящие.
Так что Севия боялась и того, что Хлеб накинется на ее. Но больше всего ее страшило, что она ответит взаимностью и забудется обо всем. И в последствиях будет то, что она не станет женой, более того, будет с ребенком одна. Но и идти домой пока нельзя. Пусть отец остынет, а Динокл проявит себя. Нужно, конечно какую-то весточку отправить, но нельзя именно сейчас давить на Хлеба. Завтра, когда он переночует и чуть потеряет бдительность. Если не уговорить не получится чужака, то нужно бежать. Без племени жить нельзя, это верная смерть.
— Ну кто же так делает? Корову же замучает! — Севия всплеснула руками и решительно направилась к Глебу.
— Пропала ты сестра! — проговорил Норей, переворачивая очередную глыбу дерна.
*……………*………….*
— То нето! — строго сказала Севия, подойдя ко мне.
Я успел достать пистолет, но было понятно, что она не убивать меня идет. Единственная, кто была не привязанная, Севия прибежала не ко мне, а спасать корову, которую я замучил. Я и сам это понимал, но вот чего не делал в своей жизни, так не доил коров. Раньше.
— Встай! — последовала команда от девушки.
Было приятно, что она использовала слово из русского языка. Видимо, не только я учу язык, но и моя речь может быть понята в будущем кем-то. А что, если свое племя как-то завести? На русском разговаривать будем, письменность «подарю». Было бы не плохо.
Улыбаясь, я встал с табуретки, а мое место заняла Севия. Плутовка то ли специально, то ли не подумав, задрала свою нижнюю рубаху из серого льна, оголяя ноги. Блин… и глаз не оторвать и смотреть нельзя. Белые ножки, ровненькие, в меру, в целом, спортивной фигуры, наливные.
— Блядь! — выругался я, отворачиваясь.
— Йо блят? — спросила Севия, разворачиваясь на табурете и тыча в себя пальцем.
Да она и без белья! Хоть чем-то бы прикрыла…
— Да! Ты сука и блядь, если такое со мной вытворяешь! Я трахну тебя, так проблем наживу и буду бегать по всему Днепру от папаши или еще кого. Может ты замужем и с детьми? — высказался я и пошел к поленнице дров, где валялись не расколотые чурки.
Челентано в фильме «Укротить строптивого» помогла рубка дров, мне не очень. Пошел и махом закинул стакан водки, благо запасы в доме имелись. Кстати дрова на местном… внимание! Так и будет — «дрова»! Дерево — древо. Вот такой он, язык древний.
Когда вышел обратно во двор, там было оживление. Двое пленников кричали и тыркали рукой в сторону за сараями. Обойдя строения и я замер, несмотря на то, алкоголь прибавил мне резвости. У забора стоял белый олень. Большой, я бы сказал, гигантский. Тот, который приходил вчера, так, подросток, перед взрослым мужчиной.
— Мана арана [дух леса]! — кричали все мои пленники, только не слышно было раненого воина, который только чуть приподнял голову с кровати, которую я вынес во двор и туда уложил больного.
Эту фразу я не понял, но в голове крутилось «дух леса».
Олень посмотрел на всех нас, как рассматривает любопытный ребенок найденного майского жука, топнул копытом и скрылся в лесу. Увидел бы такого в голодные годы, не сразу решился убивать подобную красоту.
Не особо любил в детстве зоопарки, но вот здесь, за забором из сетки, у меня складывалось впечатление, что звери приходят посмотреть на меня. Правда, большая часть этих «туристов» здесь и закончили свой жизненный путь. Но это природа. Привет из далекого прошлого будущему Дарвину, который Чарльз!