Один из первых «психов» был Фред Юсфин, диспетчер Братской ГЭС.
Рыжий, вихрастый, он объявился в Иркутске, когда путешественники соби-
рались лететь на стройку. Дни были расписаны по минутам, а диспетчер
умолял непременно выступить на Падуне, в клубе «Глобус».
– Немаме ни минуты времени! – извинялись путешественники.
Фред достает из рюкзака афиши: «В гостях у “Глобуса” Иржи Ганзелка и
Мирослав Зикмунд. Три витка вокруг земли на “Татрах”… Афиши, говорит,
прибиты к соснам по всему городу.
Иржи изумляется:
– Из-за этого вы летели пятьсот километров?
– Напрямую четыреста семьдесят, – отвечал Фред.
В клубе «Глобус» на Падуне путешественники сидели за столом на
сцене, а в зале восемьсот пар глаз, устремленных на них. Для большинства
они были первые в жизни иностранцы.
– Что в Советском Союзе произвело на вас самое большое впечатление?
– Нас поражают не отдельные факты, а огромный размах вашего строи-
тельства и его блестящие результаты. У вас масса талантливых людей. Раз-
буженные таланты – вот самое яркое впечатление. Это подтверждается вез-
де, где бы мы ни были.
– С кем из интересных людей вы встречались?
– В вашей стране встреча с человеком неинтересным – исключение, по-
этому назвать всех трудно.
– Чем отличается ваша поездка по Советскому Союзу?
– У нас не было ни одного выходного дня.
– Когда закончится это ваше заграничное путешествие?
– Оно окончилось, когда пароход «Серго Орджоникидзе» доставил нас
из Японии на советский Дальний Восток. Здесь мы дома.
– Влюблялись ли вы во время путешествия?
Зал взрывается хохотом.
– Поскольку Мирек, отвечая на предыдущий вопрос, не выдержал ре-
гламент, я коротко отвечу – да!
Ганзелка и Зикмунд чувствуют затруднения, только встречая функцио-
неров. Дежурные заискивания чиновников, их назойливые тосты «за друж-
бу» в очевидном разладе с их цепкими взглядами; они говорят все, кроме
правды. Только человек, знающий изнутри заведенный порядок вещей,
представляет, как после прощания с путешественниками они будут спешно
докладывать по инстанции, что заметили подозрительного. Официально по-
ездка проходит под патронажем Академии наук СССР, в республиках и обла-
стях сотрудники Академии не оставляют путешественников ни на шаг и
шлют отчеты руководству ЦК КПСС, Комитету государственной безопасно-
сти, Генеральному штабу Вооруженных сил СССР… Когда путешественников
в Москве познакомят с Брежневым, в ту осень сменившим Хрущева, тот им
простодушно скажет: «Мне известны все разговоры, которые вы вели от
Владивостока до Москвы» 35.
Миновав угольные разрезы Черемхова, по пути к городу Зиме сворачи-
ваем в рабочий поселок Забитуй, ищем Александра Герасимовича Нестерова,
штабс-капитана Белой армии, потом заместителя главнокомандующего вой-
сками Политцентра в Сибири. 20 января 1920 года на станции Иркутск в
охраняемом чехами («белочехами») поезде, следовавшем во Владивосток,
Нестеров руководил арестом адмирала А.В.Колчака и председателя прави-
тельства В.Н.Пепеляева. Трудно было в это поверить, увидев Александра Ге-
расимовича, теперь сухонького старичка, начальника поселковой жилищно-
коммунальной конторы. А тогда он, двадцатитрехлетний, вслед за дежурным
чешским офицером 6-го чехословацкого полка Боровичкой со своими солда-
тами входил в вагон поезда, над которым флаги стран Антанты, и направ-
лялся в купе Колчака.
По словам Нестерова, Колчак сидел на диване рядом с Анной Васильев-
ной Тимиревой, вокруг стояли офицеры. Боровичка сообщил о передаче ад-
мирала местным властям и попросил приготовить вещи. Анна Тимирева
сжимала руки адмирала, успокаивая. Попросили выйти Колчака и Пепеляева,
арестовывать Тимиреву не собирались, но она сама спустилась вслед за ад-
миралом на перрон, чтобы разделить его участь. Сохранилась расписка:
«Настоящим удостоверяю, что от уполномоченного Политического центра
мной получен акт в принятии бывшего Верховного Правителя адмирала
Колчака и бывшего Председателя Совета министров Пепеляева. Дежурный 6-
го чеховойск полка Боровичка» 36. Нестеров и конвой повели Колчака, Пепе-
ляева, Тимиреву по льду Ангары к городской тюрьме.
Ганзелка и Зикмунд хотят понять, что на самом деле случилось с чеха-
ми в России в 1918–1920 годах.
История не так проста, как она представлялась истолкователям, ком-