тии заседает почти беспрерывно, стало недоступно, со всех сторон приходят
новости, самые противоречивые. Говорят, советские войска уже на границе,
готовы войти; волнение в обществе огромное. Никто не думает о работе, все
становится второстепенным. Последние дни перед интервенцией как один
лихорадочный сон. Я несколько раз был у председателя Госплана Франти-
шека Власака, к нему стекались новости. Люди собирались и обменивались
информацией. Много сообщений, путанных, ненадежных, все смешивалось,
никто ничего толком не знал.
Двадцатого августа хуже всего. Непонятно, что делать. Не все верят, но
все знают, что войска в полной готовности. Я среди тех, кто исключает воз-
можность военного вмешательства; все-таки есть Варшавский договор, за-
прещающий что-либо подобное. И когда Брежнев на прямые вопросы в Бра-
тиславе отвечал – “ваше дело”, это означало, во всяком случае, что войска к
решению проблем привлекаться не будут. Хотя сам он уже прекрасно знает,
что предстоит. У нас готовится чрезвычайный 14 съезд КПЧ, прошли выборы
делегатов. Большинство – сторонники дубчековских реформ, съезд наверня-
ка поддержит новый курс. Москва торопится опередить, сорвать работу
съезда.
День 20 августа я провожу в обществе старого друга. Отто Клички, он
заместитель министра иностранных дел, известный у нас человек, опытный
дипломат. Мы с женой и Отто приглашены в резиденцию югославского
посла. За столом те же разговоры, что повсюду: войска придут, не придут.
Оба собеседника реалисты, а я выгляжу наивным, каким, впрочем, бываю ча-
сто; хочется верить, что нравственность в политике все же существует,
должна существовать.
Думаем, что делать, если войска придут. Югославский посол уверяет,
что в такой ситуации, случись это в Югославии, все здоровые мужчины,
натянув тяжелые сапоги, с рюкзаком за плечами ушли бы воевать в горы. Мы
с Отто другого мнения. У нас такого не будет, наши люди уважают человече-
скую жизнь. Если в конфликтной ситуации кровопролитие можно исклю-
чить, чехи до последнего стараются договариваться. К тому же мы надеемся,
почти уверены, что это только угрозы, а на деле между нашими народами
серьезного конфликта быть не может. В 22 часа 30 минут в резиденцию
посла по специальному передатчику приходит сообщение из Белграда; вой-
ска на пути в Прагу. Это канал связи югославского министерства иностран-
ных дел со своими посольствами по всему миру. Мы были так взволнованы,
что вряд ли я вспомню первую реакцию. Реакция у всех одна: они уже здесь!
Мы решаем разойтись по домам. Друзья будут звонить, надо что-то де-
лать, каждый хочет быть у рабочего или домашнего телефона. Быстро про-
щаемся и пешком идем домой. Было около половины двенадцатого ночи, ко-
гда на улице послышался гул. Это шли низко над Прагой тяжелые “Антоно-
вы”. Гул страшный, мы с женой идем молча. Самолетов почти не видно, они
летят с погашенными огнями, различить можно темные тени, плывущие по
небу, как стая больших рыб в воде.
Дома я звоню друзьям, говорим коротко: знаешь? – не знаешь? Вся Пра-
га висит на телефонах. Я звоню в Готвальдов Миреку, но не застаю; очевид-
но, он у друзей. Около половины первого или в час звонит старый друг Ми-
рослав Елинек, главный редактор “Млада фронта”. Скоро он подъезжает к
нам. Мы знаем, до утра спать не будем, быстренько перекусываем и догова-
риваемся, как поддерживать связь, когда город будет оккупирован, где ис-
кать друг друга.
Мы жили На Мичанце, это возвышенность над городом. Стоим на тер-
расе, видим небо и весь город. В домах зажигают огни, и около часа ночи вся
Прага освещена. В половине первого от аэропорта по Ленинскому проспекту
загромыхали танки. Колонны танков. К рассвету они идут в 300–400 метрах
от нашего дома. А когда рассвело, танки оказались совсем близко, один стал
шагах в пятидесяти. Орудия у всех направлены в сторону города. А на том,
что к нашему дому ближе, башня начала вращаться, и жерло уставилось на
террасу, где мы стояли» 1.
Москве все виделось иначе.
Никто не ожидал от чехов такой дерзкой, прямо-таки вызывающей
оценки пройденного вместе пути: «Перед экономикой выдвигались нере-
альные задачи, трудящимся давались иллюзорные обещания. Эта ориента-
ция углубляла неблагоприятную, не отвечающую национальным условиям
структуру производства, тормозила развитие услуг, вела к нарушению рав-