тизм. Это рабочие формулировки, все укладывалось в простые фразы. Пись-
ма Брежнева Дубчеку старались отправлять не через меня, как официальное
лицо, а через кого-то, посылали специального человека, чтобы подчеркнуть
доверительные отношения» 6.
Письмо от 15 апреля уместилось на пяти страницах. «Письмо это я по-
сылаю тебе неофициально. Поступить с ним ты можешь, как найдешь нуж-
ным. По-дружески крепко жму твою руку. Л.Брежнев» 7.
К концу лета, когда ввод войск был предрешен, письма Брежнева в Пра-
гу будут отличаться от прежних, словно их готовили другие люди. Но сочи-
нители останутся те же, а сами события, набирая обороты, потребуют иной
тон.
«После состоявшегося 13 августа продолжительного телефонного раз-
говора с Вами я вынужден вновь обратиться к той же теме. Я делаю это по-
тому, что поводом к этому служат некоторые моменты этого разговора, ми-
мо которых я не имею права и основания пройти… Вы должны понять, что
сложность положения КПЧ , организованные атаки правых антисоциалисти-
ческих и контрреволюционных элементов беспокоят нас. Именно поэтому я
решил позвонить вам в надежде получить должные ответы. Хочу быть от-
кровенным и сказать, что по вопросу о мерах воздействия со стороны КПЧ на
средства массовой информации и по существу ответа не получил. Какие кон-
кретные меры принимаются на этот счет Президиумом ЦК КПЧ?» 8
Стиль становится кратким, тон – императивным.
«По кадровым вопросам. В Чиерне-над-Тисой вы твердо заявили нам,
что Вами будут освобождены от обязанностей тт. Кригель, Цисарж, Пеликан.
В беседе по телефону по этому вопросу Вы почему-то проявили нервозность.
Трудно было понять, чем она вызвана, и тем более я не понял, что предпри-
нимается в этом направлении. Я не хочу давать преждевременной оценки
этому, на что это промедление рассчитано, и поэтому решил просить Вас от-
ветить мне через т. Червоненко. Л.Брежнев» 9.
По наблюдениям психологов, в привязанностях, дружбе, даже в любви,
внешне выражающих себя как отношения партнерства, глубоко спрятан за-
ряд воинствующей конфликтности; при разрушении прежних связей, когда в
партнере перестают видеть равного себе, скрытая энергия внезапно, совер-
шенно немотивированно, может дать ужасающий выброс ненависти и агрес-
сии. Удержать, подавить в себе разряд можно только страхом за себя и за
собственную власть. Похоже, до последнего дня у Брежнева были сомнения,
но лидеры дружественных стран, особенно ветераны коммунистического
движения Ульбрихт, Гомулка, Живков, помогли ему от страха избавиться.
Любой из брежневского окружения, приученный чувствовать связь
между тоном разговора и скрытыми намерениями, прочитал бы между строк
последних писем, что притихшие в августовских лесах, замаскированные
ветками танковые дивизии в Западной Украине, в ГДР, в Польше, с полными
баками горючего, уже в состоянии боевой готовности и только ждут приказ.
Мысль о возможных грядущих сложностях с Чехословакией осенила
Брежнева задолго до того, как в Праге к власти пришел Дубчек. В мае 1966
года из Египта вернулся служивший там старшим группы советских военных
при генеральном штабе египетской армии генерал А.М.Майоров. Перед
назначением на должность командарма 38-й армии генерала пригласили на
беседу в ЦК КПСС. Брежнев вспомнил, как эта армия десять лет назад «ходи-
ла в Будапешт», и сказал, по словам генерала, доверительным тоном: «Надо
посматривать теперь севернее. На Прагу. И, по возможности, иметь больше
друзей в чехословацкой армии… Это нужно для партии» 10.
Это я выделил курсивом последние слова, хочу задержать на них вни-
мание. Они адресованы не соратнику по партии, а боевому генералу, для ко-
торого нет, быть не может, словосочетаний случайных в устах верховного
главнокомандующего. Зная о последовавших через два года событиях, мож-
но гадать, не в те ли дни по неведомым нам признакам у Брежнева впервые
шевельнулось предчувствие или интуитивная догадка о неизбежном гряду-
щем противостоянии?
Со временем и генерал Майоров изумится предвидению Брежнева, но
кто знает, где граница между проницательностью и простым человеческим
страхом после венгерских событий.
Весной и летом 1968 года окружение тянуло Брежнева, как канат, в
разные стороны. Это наблюдал помощник Андрей Михайлович Александров-