— Ты хочешь увести меня в лес? – язвительно осведомилась Аврора, когда мы свернули с дороги и углубились в глушь на несколько километров. Хаммер тряхнуло, и клатч её, соскользнув с коленок, упал к ногам. Я мельком заметил, как блеснул маленький фирменный логотип и три стразинки на кожаном уголке.
— А что? Лес тебя не устраивает? – уголок моего рта дёрнулся. – Извини, но виллы, устрицы и французское игристое – не моё. Я так… что попроще, ты же знаешь.
Глаза её гневно блеснули. Машину снова подкинуло на ухабине, и я сбросил скорость до того максимума, который можно было себе позволить тут.
Янтарный свет струился сквозь стекло на её руки, её лицо, сладкой карамелью отражался в глазах. Каждый её наманикюренный ноготок, должно быть, стоил больше, чем неделя моей прежней жизни, клатч, что валялся у её ног, стоил больше, чем моя семья тратила когда-то за месяц. Но она была у меня. Чёрт подери! Иллюзия… Я трахал её, но моей она никогда не была, тогда как я отдал ей своё сердце. Выдрал из груди и швырнул на фарфоровое блюдечко.
— Тогда что же ты не нашёл себе кого-нибудь попроще, Дэн? Что тебе от меня нужно? – всё с тем же высокомерием и гневом. – Раз сам всё знаешь! Или не нашлось…
— Ты сейчас договоришься! – прорычал, схватив её за руку. Стиснул пальцы и тут же отпустил, боясь, что если не сделаю этого, сломаю ей кости. Тонкие, хрупкие, будто сахарные палочки, кости.
— Что тебя так зацепило, Загорский?! – никак не унималась она. – Что я тебя кинула или что замуж выхожу? Никак не можешь забыть?! – каждое слово впивалось в меня ядовитым осколком, каждое напоминало маленький взрыв возле перевёрнутой канистры с бензином. — Не за тебя, Денис! За равного себе. За того, с кем у меня есть будущее. За мужчину, которого…
— Которого, что?! – заорал, выпустив руль.
Машина качнулась, но мне было насрать. Вдарил по тормозам. Схватив сидящую рядом суку за локти, как следует тряхнул и заорал в лицо:
— Ну! Говори!
Всхлипнув, она дёрнулась. Я видел в её глазах страх, чувствовал дрожь.
— Пусти! – крикнула она, отбиваясь, пытаясь вырваться. – Отпусти меня, Денис!
— Что?! – я снова тряхнул её. – Которого любишь? Любишь, мать твою!? Отвечай, дрянь!
Она молчала. Смотрела на меня, судорожно дыша, и молчала. Губы её были приоткрыты, волосы падали на узкие плечи, обрамляли бледное лицо.
— Выходи, — перехватив оба её запястья одной рукой, распахнул дверцу со стороны пассажира и толкнул её. Она не пошевелилась. Сидела, словно застывшая, только глаза блестели и грудь вздымалась от тяжёлого дыхания.
— Выходи! – рявкнул, толкнул снова. – Выметайся! Пошла!
— Дэн… — голос её дрожал.
Зарычав, я резко распахнул машину со своей стороны и, стремительно обойдя, вытащил Аврору наружу. Толкнул на Хаммер. Она стояла, освещённая лучами проникающего сквозь шелестящую листву лучами солнца.
— Так что? Любишь этого мудака? – спросил тихо, делая к ней шаг.
Прищурился, не зная, что хочу услышать. Любит или нет, мне было насрать. Насрать, что там у неё внутри, что она чувствует, чего хочет. Или… Чёрт…
— Любишь?! – с рыком, глядя на её губы, на шею, на ключицы.
Её платье было отвратительным и прекрасным. Грёбаное белое платье, которое она надела для этого ублюдка. Платье, которое она обещала надеть для меня и которое я обещал с неё снять. Вспышками воспоминания: она, босиком танцующая для меня в раздевалке спортивного центра. Её волосы, щекочущие мой живот, мои руки, её мурлыканье под старую незамысловатую мелодию…
— Ему ты тоже говорила, что тебе нравится запах клубники и ванильных свечей? – надвигаясь на неё, глядя прямо в лживые глаза. – Говорила? А что вот тут нравится? – тронул её руку, провёл по тонкой вене. Не как прежде, чуть касаясь, зная, что это сводит её с ума, а жёстко, потому что уже не мог иначе. – Он знает, Аврора? Знает? И как тебе нравится, когда связаны руки? Это он знает?
Она рвано дышала. Смотрела на меня, не отвечая, а губы её дрожали.
— Знает?! – разрывая окружающую нас тишину. – Знает, отвечай! Отвечай, мразь!
Тихий всхлип вместо слов.
— Отвечай! – ударил по металлу рядом с её головой. – Знает?!
Вместо ответа выдох. Едва заметно она мотнула головой, а я зарычал, словно раненый зверь.
— Не знает?!
— Нет, — шепнула она со всхлипом.
Ярость, что я чувствовал, была несравнима ни с одним взрывом. Я ненавидел эту женщину. Ненавидел за прошлое и настоящее и…
— Снимай платье, — надтреснутый голос звучал так тихо, что я сам себя не слышал. – Снимай это чёртово платье! – уже рыча, понимая, что больше ничего не осталось. Взять её здесь и сейчас, окончательно разрушить и её, и себя самого. Стереть всё, что было.