АССИСТЕНТ. Я не понимаю, что за двери...
ФЕЙЕРБАХ. Ах, о дверях я говорю в переносном смысле. Двери цвета слоновой кости.
АССИСТЕНТ (смотрит на Фейербаха так, будто лишь теперь начинает его понимать). Ах, вот как.
ФЕЙЕРБАХ (возбуждаясь). Разве жизнь, жизненный путь не может иметь пробелов? Внезапных скачков и вывертов - всего того, что в театральной пьесе, естественно, встретиться не может! Разве у меня не могло быть ослепшего брата, с которым я ходил бы в горы, семь лет подряд, а в заключение оказался бы в Венеции? Или не могло так случиться, что я семь лет пролежал, едва дыша, в коматозном состоянии? Или, что у меня была любимая мной и преданная супруга, с которой я путешествовал по разным странам, чтобы она их увидела, прежде чем ее оставит память и она погрузится в бесформенный мрак? Ведь могло же все это случиться, господин ассистент!
7.
ФЕЙЕРБАХ. Зато теперь я здесь! И охвачен лихорадочным
желанием снова стоять на сцене, она призывает меня, притягивает! Ради этого я готов мириться даже с необходимостью приходить сюда, чтобы меня посмотрели, будто я никому не известен, будто я новичок. Будучи новичком приходится многое сносить. С горечью я вспоминаю то время. Однажды я пришел и захотел исполнить один из зонгов Брехта, весьма острую, резкую вещь; я начал, но режиссер остановил меня и сказал: "Господин Фейеркрах, или как вас там, мне скучно на это смотреть! Прошу вас после каждой строчки делать небольшой подскок." Я ответил: "Нет, после строки Брехта я не стану делать подскока, в этом тексте каждая строчка слишком важна для меня." Он сказал: "Зато для меня важен подскок!" Ничего не поделаешь, в конце концов я начал подскакивать! И такие подскоки мне тогда приходилось делать довольно часто. Сплошные подскоки, подскоки и прыжки! Теперь это позади, слава Богу, теперь это в прошлом. - - А какие унижения приходилось испытывать другим коллегам, лучше не вспоминать.
Молчание.
Самую неприятную историю рассказывал мне актер, который эмигрировал в Америку. С огромным трудом, посредством тысячи писем, ему удалось добиться встречи со знаменитым режиссером. Этим режиссером был Орсон Уэллс. Итак, он представился. Знаменитый режиссер внимательно оглядел его. Они обменялись несколькими словами, затем вышли из комнаты, прошли по коридорам, режиссер открыл какую-то дверь. Это был туалет. Он попросил актера остановиться возле писсуаров и заперся в одной из кабин. Оттуда он крикнул актеру: "GO ON! ПРОДОЛЖАЙТЕ!"
Молчание.
Как вы это находите?
АССИСТЕНТ. Негигиенично.
ФЕЙЕРБАХ (возбужденно). Ах, вы находите, что это смешно? Ага! Тогда мне ясно, что вы собой представляете! Тогда мне ясно, для чего вы здесь! Вы здесь для того, чтобы дать мне именно такой ответ! Я не случайно рассказал вам этот скверный, вызывающий отвращение эпизод.
АССИСТЕНТ. Да с чего вы взяли! Я здесь сижу и жду, так же как и вы.
ФЕЙЕРБАХ. И это не первый ваш наглый ответ, вы просто провоцируете меня! Но я сохраню спокойствие! Да, да.
Продолжительное молчание.
Я буду читать Тассо, монолог из четвертого акта.
ГОЛОС ИЗ ГРОМКОГОВОРИТЕЛЯ. Собаку уже привели.
ФЕЙЕРБАХ. Я буду читать Тассо, монолог из четвертого акта. Тассо я играл дважды. В первый раз - еще очень молодым человеком, в Кобурге. В то время я еще совсем не понимал глубинной проблемы этой пьесы, ее связи с моей жизнью и страданиями. Я лишь упивался языком, чудесными стихами! Юный, милый, исполненный надежд человек... зачем только люди становятся актерами? И потом еще один раз, в более зрелом возрасте. Это было... - вот видите, ...это было семь лет тому назад! О роли тогда много говорили и также писали - о да, о да! И я все это читал. Много воды было пролито, но никто не утонул.
АССИСТЕНТ. Воды?
ФЕЙЕРБАХ. Просто я так выразился, так, мимоходом! Все были потрясены! Восхищение и трепет перемешались, как это обычно бывает перед лицом большого события! Я и сам это ощущал, с первого мгновения. Обрушивается лавина света, и все в твоем уме ярко освещается.
АССИСТЕНТ (смеется). Вы так странно рассказываете об этом.
ФЕЙЕРБАХ. Да?
АССИСТЕНТ. На мой взгляд - да. - Но сами-то вы считали это успехом или нет?
ФЕЙЕРБАХ (раздраженно, парируя). Да что вы понимаете!
Пауза.
Теперь, уже написав письмо господину Леттау, я прочитал пьесу вновь, а затем, в последующие дни и ночи, перечитал, проштудировал всю драматургическую литературу, классическую и также новейшую... это было захватывающе! В моем воображении возникло чудовищное, неслыханное, грандиозное представление! Нескончаемая драма о величии и ничтожестве человека! - - Вам известна пьеса "Ночь демонов"4?
АССИСТЕНТ. Нет.
ФЕЙЕРБАХ. А "Пиппа танцует"5?
АССИСТЕНТ. Нет.
ФЕЙЕРБАХ. "Васантасена", называемая также - "Глиняная повозка"6?
АССИСТЕНТ. Как? Нет.
ФЕЙЕРБАХ. "Жиль и Жанна"7? О встрече святой Жанны с извергом Жилем де Рэ?
АССИСТЕНТ. Нет.
ФЕЙЕРБАХ. "Бедный кузен"8?
АССИСТЕНТ. Это Барлаха, я о ней слышал.
ФЕЙЕРБАХ. "Поток"9Макса Гальбе?
АССИСТЕНТ. Нет.
ФЕЙЕРБАХ. "Разносчик льда грядет"10?
АССИСТЕНТ. Нет.
ФЕЙЕРБАХ. Можно назвать также - "The Iseman cometh".
АССИСТЕНТ. No, sorry11.
ФЕЙЕРБАХ. "Горе от ума"?
АССИСТЕНТ. Не знаю.
ФЕЙЕРБАХ. "Перикл"?
АССИСТЕНТ. Нет.
ФЕЙЕРБАХ (изображает отчаяние). Это же Шекспир! Эх вы - самонадеянный ассистент! Отправляйтесь-ка домой! Здесь вам не место! Уходите, и займитесь лучше импортом-экспортом!
АССИСТЕНТ (смеется). Я уже подумывал об этом.
ФЕЙЕРБАХ. Ответ просто обезоруживающий. Вы мне становитесь почти симпатичны.
8.
ФЕЙЕРБАХ. Мне, однако, думается, что вашему поведению и вашему характеру недостает определенной последовательности. А без нее вы не сможете работать в профессии, которую избрали! - - Вот я - полная ваша противоположность. За что бы я ни взялся, все делаю с полной отдачей и порой дохожу в этом до крайностей. Если я вдруг порежусь перочинным ножом, то не только поцарапаю кожу, но разрежу глубже, и в результате отрежу весь указательный палец.