Бог не один. Их даже не трое. Их ровно столько, сколько людей, в пересечении самосознаний которых находится то, что они называют «реальностью», общим миром. Но каждый живет в своем феноменологическом конусе. И там он стоит лицом к лицу со своим собственным богом, Свидетелем его жизни: Любящей Матерью или Справедливым Отцом. Потребность в этом боге столь велика, что даже те, кто осознал отсутствие человеческого Творца во Вселенной, как, например, буддисты, и понял, что реальность – иллюзия самосознания, даже эти прозревшие умом тут же создают сердцем вечного и человечного бога – Будду Сиддхартху Гаутаму Шакьямуни.
Все религии и культы основываются на двух аксиомах. Первая из них гласит:
БОГ НЕ ГЛУПЕЕ МЕНЯ.
Ибо если бог глупее меня, то какой он мне бог? Это – отвратительная аксиома. Но вторая – еще хуже. Она гласит:
БОГ НЕ УМНЕЕ МЕНЯ.
Ибо если бог намного умнее меня, то возможно, он уже не человек, и я значу для него не больше, чем для меня – муравьиная куча. Слишком умный бог может оказаться дьяволом. Бог человека всегда равен человеку.
Вот почему этот бог обладает замечательным свойством – он понимает всех: глупых и умных, невежественных и образованных, грешных и праведных, красивых и уродливых. Он понимает проституток, воров, убийц, педофилов, наркоторговцев, сексуальных маньяков, кромсающих женщин, и президентов, кромсающих народы. Так называемое «онтологическое доказательство» существования бога основывается именно на этом – на врожденной и безусловной любви человека к себе. Едва ли амазонские туземцы поймут вас, если вы начнете излагать им основы римского права, но они очень скоро поймут вас, если вы заговорите с ними о высшем существе, которое их любит. Идея бога доступна всем, кто любит себя. Даже животным. Ведь воют же они зачем-то на луну, вознося свои одинокие молитвы к небесам.
Футболист убежден, что бог – страстный болельщик, и не пропускает ни одного матча. Ну, по крайней мере, в рамках Лиги чемпионов. При этом футболист, как правило, не отличает Данте от Петрарки, а Шекспира от Вордсворта, - и не видит в том большой беды.
Но вот поэт убежден, что бог – тонкий ценитель изящной словесности и хороший сонет узнает с первой строки. Что же касается футбола, то вряд ли бог смотрит футбол. При этом поэт, как правило, посредственный философ и не отличает Канта от Конта, а шотландскую школу «здравого смысла» от вульгарного материализма, - и не видит в том большой беды.
Но вот философ убежден, что бог – величайший знаток метафизики и теологии, ведь это наука о нем самом. Что же касается поэзии, то, конечно, бог отдает ей должное, как эстетической эманации имманентного духа, но вряд ли он ею увлекается. При этом философ, как правило, плохой математик и ничего не смыслит в тензорной алгебре, - и не видит в том большой беды.
Но вот математик убежден, что бог говорит только на языке математики. Бог и есть математика, которая правит этой Вселенной. Что же касается философии, то это даже не наука. Возьмите любое философское изречение, выверните его наизнанку – и вы опять получите философское изречение. Например, Соломон говорит: «Во многой мудрости много печали». А Платон утверждает: «Знание – добродетель». Но Тертуллиан заявляет: «Мысль есть зло». И все – философы. При этом математик, как правило, не владеет гностическим состоянием искусственной шизофрении, когда одна часть ума совершает аналитические процедуры, а вторая наблюдает за тем, как это происходит, - и не видит в том большой беды.
Но вот гностик убежден, что бог вообще не говорит. Эта высшая духовная инстанция – вне языка, у нее не может быть даже имени. То, что можно назвать богом, нельзя назвать богом, по выражению Лао-Цзы. Собственно, уже нельзя даже утверждать, что этот Дух духовен. Он уже не духовен и не материален. Там кончилась человеческая диалектика Инь и Ян. Истинная божественность заключается именно в бесчеловечном. Гаутама называл его Брахманом, Гераклит – Софией, Лао-Цзы – Дао, Иисус – Святым Духом. Этот Высший Разум выстроил Вселенную подобно грандиозному карточному домику, уравновесив все ее физические константы с такой квантовой точностью, что взмах крыла бабочки мог бы вызвать разрушение этой конструкции. И все, что в этой Вселенной происходит, подразумевает тончайшую цепь величайших законов в потрясающей гармонии.