Как ни странно это звучит (со времен Локка, Декарта и Беркли), всякое бытие, включая физическое, есть психическая субстанция, поскольку сам предикат существования есть ментальная категория. Как шутил А. Пуанкаре: «Если в мире никого не останется, в чьей голове будет решаться вопрос о существовании мира?» Это заявление – больше, чем риторика. Чтобы нечто существовало, ему необходим наблюдатель. Показательно то, что этот независимый наблюдатель, в конце концов, появился даже в физики, где с его помощью объясняют теорию относительности и принцип неопределенности. Появился он и в космологии. Так называемый «Сильный антропный принцип», сформулированный Дж. Уилером, гласит: «Наблюдатели необходимы для обретения Вселенной бытия». Материя без духа есть ничто. Не сознание существует в мире, мир существует в Сознании.
Антрополог Г. Бейтсон по этому поводу заявляет: «Но одно дело говорить о том, что это неизбежно, и совсем другое говорить о том, каким же умом должна быть такая огромная организация. Какие характеристики могут проявить такие умы? Может быть, это то, что люди называют богами? Каких основных черт ума можно ждать в любой мыслительной системе или уме, основные посылки которых должны совпадать с тем, что мы якобы знаем о кибернетике и теории систем. Исходя из этих посылок, мы, конечно, не можем прийти к простому материализму. Но к какой религии мы придем - не ясно. Задавать такие вопросы - значит действительно делать попытку поколебать веру, так что сами вопросы могут определить ту область, куда страшатся ступить ангелы».
Первая из «четырех благородных истин» Гаутамы гласит: жизнь есть страдание. Но если этого нет в ощущениях человека, то первая же из истин оказывается бессмыслицей для него. И тогда все следствия из этой аксиомы тоже оказываются неверны. В действительности, это вовсе не истина. Это – предварительный тест на статус будды. Вам не стать буддой, если вы не проходите этот тест на степень трагического восприятия бытия. Да это и не нужно. Жизнь оказывается достаточно хороша, а от добра – добра не ищут. Но если вам не повезло, - а я вам этого очень желаю, - то вам придется искать себе утешение еще при жизни, а не только перед смертью. Конечно, в конце концов, величайшая философская мудрость сводится к утверждению: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Если жизнь прожита с удовольствием, кто посмеет сказать, что она прожита напрасно? Но она ни для кого не оказывается сплошным удовольствием. В этой бочке меда всегда находится немного дегтя. Его количество определяется признанием Г. Флобера: «Конечно, мне досталась не самая худшая жизнь, но ведь многое зависит от восприятия». Все зависит от восприятия. Два человека смотрят на один и тот же фрагмент своей реальности. Одному хочется вцепиться зубами в этой сочный ломоть бытия, у другого – тошнота. Кто тут прав?
В идеале Теория сознания – это «теория обо всем», содержащая в себе как гуманитарные, так и естественные науки, включая и такие проявления сознания, которые к наукам вовсе не относятся: теология, мистика, искусство, юриспруденция, политика и все, что мозг мыслит. Нечто подобное подразумевал Э. Гуссерль, заявляя, что его феноменология есть «универсальная философия, которая может снабдить нас инструментарием для систематического пересмотра всех наук». Но, по сути, свои идеи Гуссерль не смог развить дальше этого благородного манифеста. Проблема тут не в теории, а в уровне компетентности автора, который заявляет претензию на то, чтобы изложить основы такой теории. Конечно, тому, кто создал Вселенную, не составило бы труда законспектировать свой замысел в виде универсальной науки. Впрочем, в библейско-гностической онтологии мир, созданный Словом, и есть Книга, которую мы наблюдаем. В этом смысле конспект универсальной науки состоит из наших мозгов. Итак, попробуем заглянуть в эти мозги, куда, по выражению Бейтсона, ступить страшатся ангелы.
СУТРЫ СОЗНАНИЯ