– Ладно, покажу ещё раз помедленнее, смотри внимательно, – сказал Датсон, и приготовился повторить жест, но Гордон его опередил.
Мальчик так торопился показать Датсону своим возможности, что позабыл о том, что нужно сдерживать силу своих плетений. Следы, появившиеся на полу, засветились не хуже магических ламп, которые освещали внешнюю территорию школы по ночам. Датсон сдвинул брови, и попеременно глядел то на следы, то на самого Гордона, словно пытаясь понять, в чём подвох. Нет, его удивило не то, что следы светились очень ярко, к тому, что у Гордона огромный запас аумы он уже давно привык. Его удивило то, что Гордон с первого раза повторил жест, который видел всего один раз.
– Молодец, – с озадаченным видом пробормотал Датсон, нейтральным тоном.
Он долго ждал, когда следы развеются, но следы продолжали неистово светить. Устав от ожидания он, наконец, махнул рукой, и следы исчезли.
– А ну-ка ещё раз, – сказал Датсон, внимательно уставившись на Гордона. Судя по всему, он полагал, что Гордону удалось повторить жест только благодаря случайности.
Но Гордон опроверг это предположение, безупречно повторив жест. А затем убрал следы тем же движением, которое сделал ранее Датсон. А чтобы не оставлять никаких сомнений, проделал всю это процедуру в третий раз.
– Ну ладно, хватит! – прикрикнул Датсон и поскрёб пальцами подбородок. – Давай попробуем что-нибудь другое.
В течение последующего часа, Датсон показывал Гордону разные плетения, которые он тут же повторял. После третьего успешно изученного жеста, Датсон начал нервничать. С каждым разом он усложнял задание, надеясь, что Гордону, наконец, не удастся его повторить. Но мальчик, внутренне хохоча над выражением лица Датсона, неумолимо разбивал его надежды. После последнего, крайне сложного жеста, который объединял в себе шесть переходов из одной позиции в другую, и витиеватые движения, Датсон опустил руки и сдался.
– Как тебе это удалось? – поджав губы, Датсон измученно сел в своё кресло.
В этот момент, Гордону вспомнился доктор Бартли – незадачливый психолог, который приходил в приют, дабы провести тестирование. Он когда-то задал точно такой же вопрос, и Гордон посчитал уместным так же и ответить.
– Я гений, – просто сказал Гордон, пряча улыбку.
– Тогда почему раньше валял дурака? – усмехнулся Датсон. – Гений тоже мне.
Подумав, Гордон решил рассказать всё как есть. И о том, что обладает математическим складом ума, и о том, что хорошо запоминает числа, и о том как придумал использовать эту способность в изучении жестов. Датсон перебил Гордона лишь один раз, в самом начале рассказа, авторитетно заявив, что математика и магия две вещи абсолютно несовместимые. Но выслушав мальчика до конца, он крепко призадумался.
– Так получается, ты вообще любой жест можешь запомнить с первого раза? – недоверчиво спросил Датсон. – Но ведь так может любой, если освоит этот способ.
– Не любой. Говорю же: я – гений! Вот, например, вас ведь не зря называют вторым целителем мира? Наверняка вы тоже умеете делать такое, что другим целителям не под силу. Так и со мной.
Датсон громко фыркнул, но выглядел весьма польщённым, и впервые на памяти мальчика слегка покраснел.
Гордон, в который раз убедился, что новости в Белом Омуте расходились быстрее, чем сами ученики. Уже к концу недели слухи о том, что Гордон повторяет любые жесты, лишь единожды увидев их, дошли до всех без исключения учеников. Во многом благодаря тому, что он посещал занятия по магическим жестам, лишь на пять минут и, мгновенно всё выучив, уходил. Гордон ожидал нового всплеска враждебности по отношению к себе, со стороны других учеников, но его это не слишком волновало. Он уже давно не чувствовал себя одиноким, потому как рядом всегда были Эли и Патрик. К слову о Патрике, он не появлялся в башне уже пару дней. Гордон не без оснований заподозрил, что Патрик всё-таки схлопотал наказание, за свою "невинную" шутку с планшетами.
Несмотря на все ожидания, ученики вовсе не стали смотреть на Гордона ещё более недружелюбно. Наоборот, их отношение, по странному стечению обстоятельств, переменилось в лучшую сторону. И хотя его по-прежнему обходили стороной, Гордон всё реже ловил на себе презрительные взгляды, и всё чаще любопытные. Но каково же было его изумление, когда к нему после лекции по техномагии добровольно подошли целых два третьекурсника и вполне вежливо поздоровались. Они стояли неподалёку от входа в аудиторию, как будто поджидали мальчика.
– Саймон Кит, – представился коренастый парень в форме техномага.
– Роджер Бредсон, – представился второй, высокий и худой, в форме курсанта, и утвердительно заявил: – А ты Гордон Раш!
– Знаю, – хмуро отозвался Гордон, почему-то не ожидая от этих двоих ничего хорошего. – Вам чего?
Предыдущий опыт общения с учениками приучил Гордона держаться от них подальше. Так, на всякий случай.
– Понимаешь, мы с Роджером попали в затруднительное положение… – начал было Саймон, но его перебил товарищ.
– Тише, тише, Саймон. Гордон ведь только первый год в школе. Наверняка он даже не знает кто мы такие, – миролюбиво улыбнулся Роджер, театрально разведя руки в стороны.
Гордон мысленно согласился: он действительно не имел понятия кто эти ребята. И собственно, почему он вообще должен знать?
– Так вот, я и Саймон партнёры по гонкам, между прочим, двукратные чемпионы школы. И в апреле у нас состоится очередной заезд за кубок Белого Омута, – объяснил Бредсон.
– Рад за вас, – буркнул Гордон, не понимая, зачем ему всё это рассказывают. – А я тут причём?
– Как уже сказал Саймон, – продолжил Роджер Бредсон. – Мы попали в весьма затруднительное положение. Хранителем в нашей команде был Чарли Аттвуд. Как ты наверное уже знаешь, его недавно отчислили из Омута, за случайное использование тёмной магии.
– Печальное происшествие, – поддакнул Саймон Кит.
Гордон хотел было спросить кто такой хранитель, но вовремя прикусил себя за язык. Ему совсем не хотелось выставлять напоказ свою необразованность.
– И теперь, без третьего члена команды, нас не допустят к заезду, – добавил Кит.
– Да. А нам бы очень не хотелось расставаться с кубком Белого Омута. Мы так к нему привыкли, – заискивающе улыбнулся Бредсон.
– Постойте, – до Гордона начало доходить к чему эти двое клонят. – Вы хотите, чтобы я занял его место?
– Соображает, – с улыбками переглянулись Бредсон и Кит.
– Боюсь, вы обратились не к тому. – Гордон, потеряв всякий интерес к разговору, развернулся и зашагал прочь. Обернувшись через плечо, он не останавливаясь, пояснил: – Я даже правил этих ваших гонок не знаю. Вам лучше подыскать кого-то другого.
Но Бредсон и Кит, догнав Гордона зашагали рядом с ним по обе стороны, не оставляя попыток убедить его.
– Мы не можем взять никого другого. Нужно очень долго обучать хранителя специальным плетениям, а до гонки осталось слишком мало времени, – донёсся справа голос Кита.
– Другое дело ты, – продолжая мысль напарника, сказал слева Бредсон. – Мы слышали, что ты любое плетение с первого раза запоминаешь. Именно ты нам и нужен.
– А правила – это ерунда. Мы тебе всё объясним, – успокаивающим тоном пояснил Кит.
– Подумай, сколько пользы тебе это принесёт. К участникам гонок относятся с уважением. – Бредсон продолжал приводить аргументы, следуя сбоку от Гордона. – Мы знаем, что к тебе не слишком хорошо относятся. Так вот, гонка поможет тебе всё изменить. Это именно то, что тебе нужно.
– Да, гонки – это реальный способ заявить о себе, – поддакнул Кит.
– К тому же, – привёл ещё один довод Бредсон. – Если мы победим – а мы это непременно сделаем – ты сможешь прославить свой факультет, и в следующем году, немало первокурсников захочет на него поступить.