О, это восхитительное чувство скорости! Я бегу, закладывая крутые виражи, наклоняясь так, что почти ложусь боком на землю, взмахами хвоста ловя баланс на поворотах. Гибкий позвоночник и впалое брюхо обеспечивают широкий размах задних лап, которые касаются земли, обгоняя передние. Когти надежно вонзаются в почву. Уши прижаты к голове. Пасть плотно закрыта, чтобы не наглотаться пыли. Дышу через нос. Сердце гонит кровь по жилам.
Газель несется, сломя голову, ей не надо оглядываться - она знает, что стремительная смерть неотвратимо преследует ее.
Поворот, еще поворот. В голову летит земля, выбитая копытами. Я не отрываю взгляда от мельтешащих ног. Жертва снова кидается в сторону, но я цепляю ее левой передней. Удача. Когти глубоко оцарапали бедро, газель кувыркнулась, я затормозил прямо в нее, упал, вскочил, навалился и, извернувшись, сомкнул челюсти на горле.
Бег наперегонки со смертью проигран.
Я слушал сдавленные хрипы своей жертвы, они звучали для меня победной музыкой, а предсмертные судороги, проходящие по телу, были завершающим штрихом к первой охоте.
Перетащив тушу под дерево с густой кроной, откуда мое пиршество не могли заметить парящие в небесах грифы, уложил ее на спину и приступил к разделке. Я добыл крупного, упитанного самца. Его половые органы я смахнул острыми резцами, как ножницами. Разорвав тонкую, нежную шкуру в паху, просунул морду в разрыв, - в нос ударил запах свежей крови, - выдрал горячие внутренности, сжевал их. Съев брюшную плоть, добрался до печени и сердца, погрыз ребра и теперь глодал бедро задней ноги, прижимая кость к земле обеими лапами.
Обретя прекрасную возможность наесться до отвала, я сполна ею воспользовался, набив брюхо так, что с трудом мог вздохнуть. Лениво оторвал кусок, повозил его на языке, сглотнул.
Какой это мазохист сочинил, что вставать из-за стола желательно слегка голодным? Категорически с этим не согласен. После еды нужно быть абсолютно сытым, чтобы лень было встать. Впрочем, мне не то, что встать - думать было лень.
Дожидаясь, пока безмерное количество съеденного продвинется из желудка дальше в кишечник, лизал обагренное тело Блурри, возвращая ему первоначальный блеск. В животе было тяжело, а на душе - легко.
"У тебя из пасти такое "свежемясное" дыхание - наповал". - дракончик выразительно чихнул, хотя по-настоящему чихать он не мог, так как не дышал.
"Какое дыхание?" - не понял я.
"Высунь язык и понюхай".
Я так и сделал. Зловонно пахло кровью.
Немного погодя взглянул вверх - ветки дерева вполне подходящие, толстые и прочные. Львы и леопарды затаскивают тушу на ветки, чтобы уберечь ее от гиен. Но с моим брюхом по веткам не полазаешь, и я решил - пусть газель достается тому, кто найдет ее первым.
Звериная тропа вела к воде, однако я решил не идти по ней - на водопоях и тропах подстерегают хищники. Я с опаской смотрел на воду, стараясь заметить гребнистые спины, хоть и понимал, что эти меры не гарантируют полной безопасности - крокодилы могут затаиться под водой у самого берега, и тогда, наклоняясь к воде, ты суешь голову прямо в пасть. Меня не устраивала эта мрачная перспектива остаться без головы, но следовало утолить жажду, тем более, в сезон засухи, когда не известно, сможешь ли напиться в следующий раз, как только захочешь.
Возвращаясь к дереву, я увидел, что остатки моей газели уже присвоила гиена. Волоча за собой голову, шею и часть грудной клетки, она глянула на меня с чувством превосходства.
Я довольно замурлыкал, унося живот: того, что я съел, мне хватит на день-два. Взобравшись на высокий термитник, развалился на плоской его вершине и задремал, мурлыкая мотив. Докучливые мухи вьются вокруг моей морды, измазанной в крови. Я сыт и счастлив.
Акуна Матата. Животный мир приветствует тебя… И бросает вызов.
Глава 2 - Конкурент
Дневная дремота незаметно обернулась глубоким сном. Снились уносящиеся за горизонт деревья, облака, гонимые ураганным ветром на немыслимой высоте, звездный дождь средь ясного дня. Снилась скорость… Длинные, сильные лапы, когти, вырывающие комочки из пыльной земли, стебли сухой травы, хлестко бьющие по носу. И кровь… Пульсирующими струями она текла из четырех порезов на ноге, шкура и плоть которой отпадали рваными кусками, обнажая кость, пронизанную алыми жилками. Цвет, запах, вкус крови. Череп газели, меланхолично жуя, смотрит живыми, обезумевшими от страха глазами. Челюсть бессильно отвисает, вываливается язык, слышен хрип. Ударом лапы разбиваю череп на осколки. Остаются рога, они цепляют меня и подбрасывают в воздух. Крутя хвостом, переворачиваюсь и падаю на широкую спину. Вцепившись когтями в бока, вонзаю клыки в хребет, разрывая хрящи меж шейных позвонков. Взвыв, как гиена, подо мной с чудовищным грохотом рассыпается огромный скелет. Отталкиваюсь в падении от костей и мягко приземляюсь далеко в стороне. Оглянулся. Кости превратились в пыль, ветер развеял ее.