Мы стояли по разные стороны дороги, а между нами один за другим пролетали городские автобусы. Наконец на светофоре загорелся красный свет, автобусы встали, она подошла и звонко так, по-канадски, поздоровалась.
— Привет!
— Привет и тебе, молодец, ценю пунктуальность.
— Тебе ничего не будет, за то, что ты с работы ушёл?
— У меня обед.
— И как долго ты обычно обедаешь?
— Думаю, что час погулять мы сможем.
— Ясно, времени мало, пошли за мной.
— Если нам часа мало, то может быть тогда побежали?
— Нет, пойдём, тут близко.
Больше вопросов в данную минуту у меня не возникло. Куда и зачем меня ведут? — понятия не имею. Можно было бы устроить допрос, но смысл?
— Кстати, — сказало Чудо на ходу, — сегодня и погода подходящая.
— Подходящая? — ну да, такая погода действительно подходит ко многому, пожалуй, кроме хоккея, — Мы же не в хоккей играть идём?
— Нет.
— Это хорошо.
— Кстати, спасибо, что согласился пойти со мной.
— Да пожалуйста…
Я «согласился»? Когда? Но, с другой стороны, не припоминаю, чтобы и отчего-то отказывался. А раз не отказывался — значит, она права, есть в этом какая-то логика.
Так и шли мы с ней рядом через центр города: офисные здания сменяли друг друга, дороги, пешеходные переходы. Говорили о разном, в основном о «Культурных и бескультурных различиях в любовных отношениях парней и девушек в России и в Канаде». Интересно было и ей и мне. Она рассказывала за всех девчонок Канады разом, мне же было проще пояснять на личном примере. Она внимательно слушала, удивлялась, сомневалась и, похоже, верила далеко не всему.
После десяти минут такой вот незатейливой прогулки мы подошли к зданию парламента. Чудо на секунду приостановилась, осмотрелась вокруг и спросила:
— Тебе здесь нравится?
— Красиво здесь, но я наш парламент и раньше видел. Мы идём гулять по парламенту?
— Нет, мы пройдём мимо и пойдём дальше.
— А дальше там только река.
— Вот туда и идём
— Купаться будем?
— Нет.
— Слав тебе, госпидя, а то я плавать не умею.
— Врёшь?
— Вот конкретно тебе ещё ни разу не соврал.
— Опять же, врёшь.
— Да ладно, просто не успел ещё…
Немного не доходя реки, позади парламента, раскинулась зелёная лужайка, причудливо перегороженная лабиринтом из высоких, аккуратно подстриженных кустов.
— Нам туда, — сказала Чудо, указывая на кусты.
Ну а что тут такого, чему тут собственно удивляться?
— Ты уверена? Да ты же в своём коротком платьице через эти кусты вжись не перелезешь, я тебе точно говорю.
— Я и не собиралась напролом, мы по траве вокруг обойдём, и вообще ты меня не перестаёшь удивлять…
— Зато ты меня сегодня ещё ни разу не удивила.
За кустами оказалась точно такая же зелёная лужайка. Чудо аккуратно поставила сумочку на траву и уселась рядом. Обычно так сидят на пляже, чуть откинувшись назад и упершись на руки. Какое-то время она молчала, щурилась на солнце и думала о чём-то своём. Закончив любоваться солнцем и облаками, она перестала щуриться, перевела взгляд на меня и слегка наклонила голову. Я уже рассказывал вам про эти глаза, чего в них только не отражается.
— Послушай, я должна тебе кое-что сказать…
— Давай.
— Точнее попросить…
— Попробуй.
— Знаешь, — начала она неуверенно, — Я даже не знаю, как тебя попросить об ЭТОМ и не знаю, что после ЭТОГО ты обо мне подумаешь? Ну как тебя сказать-то…
— Как есть, так и говори.
— Ты понимаешь, я очень люблю…
— Стой, подожди-ка секунду, дай я сначала тоже присяду, а то я не уверен, что смогу это выслушать стоя.
Невольно оглянулся по сторонам. Картина ещё та нарисовалась: середина рабочего дня, парк в центре города, где-то в нескольких метрах от нас за кустами неторопливо прогуливаются люди. Что-то такое есть в этом чувстве, когда ты понятия не имеешь о том, что должно произойти в следующий момент. Ну да ладно, уселся рядом.
— Вот теперь говори.
Чудо помолчала ещё несколько секунд, посмотрела прямо в глаза, как бы раздумывала, надо или не надо, но потом-таки выдохнула и заговорила так быстро, как будто скороговорку рассказать пытается.
— Ты понимаешь, я очень люблю… очень люблю русскую литературу и тут ты, русский, у меня никогда раньше не было русских, понимаешь?
— Продолжай…
— Дело в том, что русскую литературу читать в переводе на английский это не есть хорошо. Я чувствую, что что-то теряется, что-то особенное, едва уловимое, понимаешь?
— Дальше…
— Так вот, я поняла, что никогда не смогу выучить русский язык так, чтобы читать и понимать русскую классику в оригинале.
— Эвоно как.
— Поэтому я тебя сюда и позвала, я подумала, что если ты не откажешься, то вместе мы могли бы…
Она потянулась к сумочке, достала книжку и передала её мне. Это был потрепанный томик Антона Павловича Чехова «Дядя Ваня», причём на английском языке.
— И что мне теперь с этой книжкой делать?
— Ты не мог бы… мне её вслух почитать?
И глаза, как у кота из мультфильма про Шрека…
— Скажи мне, дарлинг, где смысл? Она же на английском! Ты же вроде как сама грамотная?
— Ты не понимаешь, я же говорю, я сама по-русски никогда не прочту и не пойму, а так я послушаю, пускай и на английском, но с красивым русским акцентом.
Вот была бы на её месте кто-нибудь другая, я стопудово либо удивился бы, либо подумал, что меня разводят и откровенно надо мной прикалываются. Но на её месте не была другая, на её месте была она сама как есть, и говорила она при этом предельно искренне.
— А для чего надо было идти аж досюда?
— Так романтичней, и никто нам здесь с тобой не помешает.
В конце концов, мне что, сложно? Нет, не сложно. Жалко? Не жалко. Почему бы и нет? Взял книжку, лёг на траву.
— С какой страницы читать?
— С любой, ты только читай.
— Ну, хорошо, давай, ложись рядом и слушай… значит так…
* * *
Вы знаете, здесь очень короткое лето, и когда оно всё-таки приходит, дома оставаться никто не желает. Постоянно тянет куда-нибудь пойти погулять, поехать, покататься. Или вот просто полежать в парке на траве, искупаться в ледяном озере, полюбоваться на бледных после долгой зимы девчонок в бикини. Вот чего точно не хочется, так это всё это пропустить из-за глупых дел и никчёмной работы.
Как-то во время обеда мы сидели с Чудом в кафэшке. Спешить было некуда, и мы, доедая по второй тарелке супчика, просто болтали за жизнь. В какой-то момент она посмотрела в окно и совсем не в тему спросила:
— А ты на велосипеде ездить умеешь?
— Умею.
— И велосипед у тебя есть, правда?
— Правда, аж четыре штуки.