Лирическое отступление. Когда человеку говоришь, мол, «бриллиантовая фабрика», все сразу думают, что это просто рай какой-то на земле. Поверьте мне, это всё не так. Фабрика — это фабрика, а станок — это станок, и, как рабочему, тебе всё равно, что ты там точишь, то ли чугунную гирю, то ли черенок для лопаты, то ли алмаз. Единственное, что явно отличает бриллиантовую фабрику от любого другого обрабатывающего производства, так это режимность предприятия. Чтобы попасть в цех, нужно для начала пройти спецпропускник. Приходишь, раздеваешься, как в бане, догола, и бодро в одних тапочках шлёпаешь мимо проверяющего в следующую раздевалку. Там уже одеваешься в свой фабричный комплект одежды и только потом проходишь в цех. Точно такой же нудистский променад совершается в конце рабочего дня по дороге обратно. Ничего особенного, просто такова специфика производства.
Курс производственного обучения у нас длился добрых шесть месяцев. В отличие от института, на фабрике я учился хорошо, физические и химические свойства алмазов, а также истории знаменитых бриллиантов выучил на отлично. Я до сих пор помню, что в природе алмаз чаще всего встречается в форме ромбододекаэдроида. Вы не знаете что такое ромбододекаэдроид? — Да ладно, это же обычный ромбододекаэдр со скругленными гранями. Да и с практикой у меня было всё в полном порядке. Скоростью огранки я не блистал, но качество продукции выдавал хорошее.
А теперь я расскажу вам о великом (особенно в плане терпения) человеке, который обучал меня на фабрике всем профессиональным премудростям. Зовут его Андреич — это такой украинский дядька, в годах, фантастический мастер своего дела, ветеран производства и просто глубокоуважаемый всеми человек. О таких, как он говорят: мастер от бога.
В первый раз, как только он меня увидел, сразу задал вопрос не в бровь, что называется, а в глаз:
— Черняков, ты же еврей!
— Не без этого…
— Нахрена ты сюда на фабрику пришёл?
— А что?
— Иди в институт и учись, как все нормальные евреи.
— Андреич, честно, пробовал — не получилось.
— Ты какой-то неправильный еврей. И что мне с тобой делать?
— Научите бриллианты делать, пожалуйста.
— Ну, как знаешь. А работать я тебя научу, можешь не сомневаться.
И учил он меня, и хвалил, и гнобил (правда, за дело). Чуть что не так: «шёл бы ты лучше в институт, Черняков…». Я мотал головой, мол, не уйду, Андреич вздыхал, кивал головой и обучал меня дальше.
Кстати, в приколах над учениками Андреич также был великим мастером. Мне от него перепадало с завидной регулярностью. Поначалу он постоянно посылал меня в кладовку, например, просил принести моток рундиста. Я знаю что это? Разумеется нет, но всё равно иду к кладовщику.
— Дайте мне пожалуйста моток рундиста.
— Тебя Андреич сюда прислал?
— Ага.
— А, ну тогда понятно, иди обратно и скажи ему, что пусть сначала вернёт ведро с клиньями, а потом получит обратно свой моток рундиста.
Кладовщик тоже любил повеселиться. И так они меня с Андреичем туда-обратно по цеху могли часами гонять с различными просьбами, я только успевал им пересказывать их взаимные «претензии». Понятно, что уже потом, в процессе учёбы, до меня дошло, что рундист, клинья и другая непонятная фигня — это всё названия частей и граней бриллианта, а гоняли они меня туда-сюда так, прикола ради. Да ладно, я не обижаюсь, чего уж там.
Один месяц сменялся другим, время шло, я хорошо успел продвинуться не только в геммологии (науке о драгоценных камнях), но и также в науке о розыгрышах «от Андреича». Я был абсолютно уверен, что ему больше никогда не удастся развести меня как ребёнка. О, как же я, наивный, ошибался!
Однажды, в самом конце рабочего дня…
— Черняков, ты к завтрашнему экзамену по теории готов?
— Всегда готов.
— Не выпендривайся, сходи, возьми себе учебник и ещё раз всё повтори перед экзаменом.
— А где у нас учебники выдают?
— В библиотеке.
— И где у нас на фабрике библиотека?
— Ты же знаешь, где мужской спецпропускник?
— Ну да, знаю.
— Вот та же самая дверь, только на втором этаже, понял?
— Чего уж тут не понять, понял, уже иду.
— Вот и хорошо, иди… помогай тебе бог…
Прошёл я по цеху, поднялся на второй этаж, вот заветная дверь, открываю, захожу вовнутрь… Андреич — он однозначно молодец, я это сразу понял. В общем сам того не ожидая, я оказался в женском спецпропускнике.
Представьте себе картину, вот стою я как столб, а передо мной добрая сотня девушек, женщин и даже несколько старушек. Некоторые из них ещё были одеты, но большинство уже успели раздеться, и перемещались по раздевалке, практически, в чём мать родила. Я здесь на всякий случай напомню, что было мне тогда отроду всего семнадцать лет, психика моя была молодая, неокрепшая, к подобным испытаниям неподготовленная. Завис, стою, аж не дышу. Тут и женщины меня заметили. Они побросали все свои дела и с любопытством принялись разглядывать бог весь откуда взявшегося придурка.
Понятно, что если бы там была только одна девушка, ну или несколько, то в лучшем случае бы они просто взвизгнули бы и наорали на меня, в худшем… ну не знаю. Но там же была целая толпа женщин, они так все приветливо заулыбались, замахали ручками, вышли на встречу.
— Ой, девочки, смотрите, к нам мальчик пришёл. Ты чего там в дверях стоишь? Проходи, проходи, не стесняйся… Спросить чего-то хотел, или ищешь кого?
— Я… это… да… спросить хотел… — а сам стою как кролик загипнотизированный, и от волнения даже забыл, куда шёл, зачем пришёл, и не пора ли мне уже уходить?
— Спрашивай, мы тебе все обязательно поможем, верно, девочки?
Девочки закивали, мол, да, поможем, не вопрос.
— Я это… — тут я наконец-таки собрался с мыслями, сделал глубокий вдох и родил самую подходящую в данной ситуации фразу, — Как пройти в библиотеку?
— Ты сюда только за этим приходил?
— Да… То есть, нет… То есть да…
— Такая же дверь, только этажом выше.
— Ну, я тогда пошёл?
— Ну, если тебе больше ничего не надо, так иди. Будут ещё вопросы — приходи, спрашивай.
— Спасибо, извините!
— Да ничего, бывает…
На третий этаж я уже не пошёл. Я вообще забыл, зачем ходил. Вернулся в цех. Довольный Андреич посмотрел на рожу моего лица и сразу догадался — шутка удалась.
— Черняков, а где же твоя книжка?
— Андреич, вот чтоб ты… чтоб Вы были только здоровы, ладно?
На следующий день я на отлично сдал экзамен по теории и хорошо выполнил практическую огранку. Я стал настоящим огранщиком алмазов в бриллианты и мне был присвоен четвёртый (из шести) профессиональный разряд. Мне даже удостоверение выдали. Правда, долго проработать огранщиком мне так и не пришлось, через полгода после сдачи экзамена мне исполнилось восемнадцать лет, я уволился с фабрики и переехал жить на историческую родину. Больше огранщиком в этой жизни я так и не работал. Мои руки уже давно позабыли, что такое огранка, а вот Андреича я по сей день вспоминаю только самыми добрыми словами. И чтоб он только был здоров, ладно?