— Плохо? — Леон присел на край стола. — Я слышал, вчера вечером ты поднял тут большую бучу. Довел до того, что твоего дружка убили. Если верить слухам, ты, конечно, перед этим здорово его разукрасил. Вот так теперь поступают с друзьями, да?
— Так вот откуда вы знаете про Синичку, — догадался Мейсон. — Пол вам все рассказал.
Леон широко улыбнулся, показав белоснежные зубы.
— Я бы сказал, что мне напела одна маленькая птичка, но это было бы пошло. Разве нет?
Мейсон пожал плечами.
— Ты что, не понял? — Леон наклонился к самому его лицу. — Маленькая птичка. Синичка. Отлично придумано, аж душа радуется.
— У тварей вроде тебя нет души.
Леон рассмеялся:
— Мне нравится ход твоих мыслей, Дауэлл. Но нет, твой друг Пол не выдавал мне твоих секретов. Хотя, само собой, я не скажу тебе, кто их выдал. Надо же поддерживать мистический ореол! Я могу читать твои мысли, помнишь? Как же еще заставить тебя извиваться передо мной в пыли?
Он обернулся и кивнул загонщице-врачихе. Та подошла к столу, водрузила на него свою сумку и щелкнула застежками.
— Она, конечно, тоже поможет, — сказал Леон. — Ты у нее сейчас запоешь. Прямо как маленькая птичка.
Мейсон усмехнулся:
— Ни за что.
Леон и ухом не повел.
— Не зарекайся, Дауэлл. Готов поспорить: стоит тебе кое-что узнать, ты заговоришь по-другому.
Он замолчал, ожидая, что Мейсон проглотит наживку. Но тот не собирался участвовать в этой игре. Врачиха начала распаковывать свою сумку. Сначала она извлекла наружу длинный скальпель и с довольным видом поднесла его к свету. За ним последовало продолговатое электронное устройство с металлической головкой. Мейсон немедленно его узнал — он видел такие каждое лето в Южном Саскачеване, когда гостил на ферме у бабушки с дедушкой.
Электрохлыст для скота.
Тело подвело Мейсона. Он резко выпрямился и вжался в спинку стула, не в силах отвести взгляд от инструмента.
Леон улыбнулся еще шире:
— Знаешь, что это такое, да? Я не удивлен. Ты же рос на ферме. Сколько коров ты гонял таким хлыстом?
Мейсон не стал отвечать. Он злился, что не может отвести взгляд в сторону.
Врачиха обошла вокруг стола, сжимая в руке хлыст. Она приставила его к столешнице и нажала на кнопку. Комнату наполнило жужжание; из хлыста полетели искры. Леон отодвинулся от Мейсона, чтобы женщина могла приблизиться.
— Может быть больно, — предупредил Леон. — Конечно, тебе всего-то стоит поговорить со мной. Все очень просто. Ответь на мои вопросы, и все.
Электрохлыст снова зажужжал, выпуская искры.
— Ладно, — сказал Мейсон. — Что ты хочешь узнать?
— Вчера случилось небольшое происшествие, — начал Леон. — Мы повстречались с парой твоих приятелей. Подружка у тебя очень боевая. Понимаю, почему вы с Даниэлем боретесь за ее внимание. Я бы не отказался с ней поразвлечься.
Мейсон стиснул за спиной кулаки.
— Но я что-то отвлекся, — сказал Леон. — О чем это я? Ах да, происшествие. Она все еще жива. Но не всем так повезло.
— Кто погиб?
Леон улыбнулся.
— Кто? — Мейсон пытался подняться со стула, но Леон не дал ему это сделать. — Кого вы убили?
— А этого я тебе не скажу, — сказал Леон, надавив Мейсону на плечо. — А то все веселье испорчу.
Ариес была жива. Так сказал Леон. Эта мысль принесла Мейсону облегчение. Но кто же погиб? Майкл? Джой? Натан? Вдруг Мейсон подумал, что загонщик врет, желая вывести его из себя.
Но лицо Леона говорило об обратном. Он так и сиял от радости. Такой восторг нарочно не изобразишь.
В голове у Мейсона что-то треснуло, и сквозь разлом потек яд, наполняя его сознание жуткими мыслями.
— Я убью тебя, — сказал Мейсон.
Леон расхохотался:
— Терпение, мой мальчик, терпение. Мы только начали.
Он повернулся и кивнул врачихе. Та подошла поближе, не выпуская из рук хлыста.
— У нас целый день впереди, еще успеешь меня обругать последними словами. А сейчас расскажи, где найти Ариес.
Электрохлыст опустился Мейсону на грудь.
Его притащили назад и швырнули в палатку. Мейсон ударился головой о твердый пол. Он был не в силах даже шелохнуться — так и лежал, прислонившись щекой к земле. Кровь на спине уже остыла, и Мейсон чувствовал, как она стекает по коже.
Даниэль схватил его за плечи и перевернул Мейсон скривился от боли: на спине были самые сильные ожоги, и теперь одежда прилипла к коже.
— Ты живой?
Мейсон кивнул — по крайней мере, попытался.
— Что они тебе сказали?
В голосе Даниэля звучала паника, Мейсон ясно ее слышал и знал, что если откроет глаза, то увидит у него на лице все то же выражение ужаса. Но Мейсон не хотел открывать глаза. Он хотел спать. Если ему повезет, он потеряет сознание и хотя бы ненадолго отвлечется от ожогов и синяков, которые покрывали все его тело.