Снова два врага сошлись в бою, и подгадав момент, черная смогла выбить катану из рук противницы просто сыграв на своей невозможной без стимулятора скорости и полоснув по пальцам руки Первой танто. За что получила коленом в живот, и удачно подставленная левая рука приняла в себя лезвие оружия Карасубы. Резко дернуть, и вот они обе уже без оружия. Несколько ударов, и отступающая Черная, на лице которой смешалось удовольствие от схватки с удивлением и толикой страха, сбита на землю. Быстро взгромоздиться на неё, придавливая весом тела и раз за разом наносить удары по голове! Она его никогда не тронет, он только мой! Мой сын! А она… она больше уже никого не тронет!
Мие казалось, что она что-то упускает, но это было откинуто, как незначительная деталь, и Асама продолжила наносить удар за ударом… пока чей-то стремительный бросок не сбил её с тела Карасубы.
Резкое движение здоровой руки в полную силу… и тело уносит обратно к дому. Слишком легко, чтобы то было секирей, тех бы так сильно не отбросило… тем бы не разбило в клочья обе руки… и тем более, секирей не смогли бы их регенерировать за долю секунды, еще даже не рухнув на землю после удара Мии.
Она… ударила собственного сына! Она… эта мысль пробилась в разум Мии мгновенно, очистив тот от боевого безумия и заставив опустить, оставив на месте лишь беспокойство за Фуши и желание прибить саму себя. Поднять руку на собственного ребенка. Да еще вложить силы в удар столько, что не имей он своей чудовищной регенерации, то даже будь он секирей, его бы всё равно убило бы! Как? Как она могла…
- Почему? – глухо раздалось от даже не пытающейся встать Карасубы, что явно не терзалась моралью и прочим, и лишь не могла понять, зачем за неё вступились.
- Ты… всё же моя секирей. И, Мия-сан, это было больно! Почти так же как когда тебя заживо сжигают, уж поверьте, я - знаю! – встал с пола прихожей (хорошо его откинуло, отметила часть сознания Мии, и вызвала новый приступ вины) гомункул.
- Зачем? – а это уже выдавила из себя Мия, - я же могла тебя убить!
- Не могли, как бы ни старались, а вы старались! А убить вы меня могли, не вмешайся я. Я ведь сказал, она – моя секирей. – Упрямо произнес Фуши.
- Хах, для ашикаби, слишком ты уж легко ко мне привязался. Или тебе нравится мой подход? Это неожиданно, и я даже рада, но наши игры придется отложить до следующего раза. – Всё же встала Карасуба. Поймав мой взгляд, та отрицательно качнула головой.
- И с тобой тоже продолжим в другой раз, Мия. У меня сломано четыре ребра только по ощущениям, по факту возможно больше. Жутко болит челюсть, разбит затылок, не двигается правая рука… да я её вообще не чувствую. Я и двигаться-то могу только на стимуляторах. Как только их действие прекратится… лучше мне к тому моменту уже быть в МБИ.
- Может, мне вызвать врачей? Вроде, можно через Мацу выбить прямой эфир с Минакой, а тот вертолет пришлет. – Предложил Фуши. Мию царапнуло то, что столько беспокойства было направлено на самочувствие Карасубы, в то время как её, собственную мать, он даже не спросил о повреждениях! Хотя, Фуши не знает, кем она ему приходится, а Карасуба, как они оба уже сказали – его секирей.
- Какой ты заботливый. Не волнуйся, я сама доберусь быстрей, да пока буду ждать вертолета, да еще пока он меня потом довезет, стимуляторы точно выдохнутся.
С этими словами Карасуба резко сблизилась с Фуши, заставив Мию стиснуть зубы – помочь она не могла ничем! Когда спал боевой раж, на ноль-первую навалилась жуткая усталость.
Вот только вместо атаки, та нагло поцеловала сына на глазах матери, буквально засосав того! Ау! Вы – двое! Я вообще-то тоже тут! Один только на свою секирей и смотрит, а вторая решила тут вообще непонятно что устроить.
- Будем считать это наградой за переживания. Хотя, говоря откровенно, я тут не за этим, совсем не за этим. Но самое вкусное можно оставить напоследок, осталось только решить, что вкусней – сражение или всё же не оно? – хохотнула Черная Секирей, мазнув чуть расширенными зрачками по мне. Да ей же эти стимуляторы голову снесли! Наркоманка!
- Пока-пока! – И тяжело перепрыгнув забор, та грузно (судя по звуку) приземлилась с той стороны.
- О чем вы вообще думали?
- Она намеревалась тебя зарезать. – Пояснила женщина сыну.
- И? Я – бессмертен. Меня на базе раз по сорок в неделю резали, зарезали, разрезали и ничего. А уж сколько раз использовались более экзотические способы выяснить пределы моей регенерации я лучше умолчу. – Отмахнулся Фуши от её слов, словно для него это был лишь пустяк. Правда, осознав усталым сознанием вторую часть предложения, Мия поняла, и правда пустяк. Как поняла она и то, что четвертует Минаку!
- Эх, теперь тобой займемся. Где аптечка, ты показывала… тогда, захвачу по пути в ванную – раны надо промыть. – Подхватив её на руки, пошел в дом Фуши. Порой не так уж и плохо иметь взрослого сына, ведь когда еще она может спокойно и без уколов совести позволить поносить себя на руках, если муж уже умер, а заводить новые отношения для неё сродни предательству усопшего.
Фуши, в очень злом состоянии, но хорошо это скрывающий, спустя час, после возвращения в дом с Мией на руках.
Убил бы! Обеих, и Мию за те мгновенья страха, что я испытал по связи с Карасубой и когда уже считал, что той – конец, и саму Черную Секирей. Нет, ту нельзя – ведь она привязана ко мне. Собственно, и я спас её потому, что она - моя секирей. А я – не ашикаби! Во мне от секирей куда больше! Раз эдак в пять! Минимум! Потому, хоть сам я умереть не могу, но вот секирей могут, и что со мной случится, если умрет хоть одна связанная со мной пташка – я проверять не хочу. И так получил сегодня мощный заряд фантомной боли.
Да, я не соврал Мии, ощущение, словно меня сжигают заживо. Вот только когда меня сжигают, я горю и восстанавливаюсь, и это словно вспышки боли и облегчения, а тут боль лишь нарастала, но и не думала глохнуть. И пусть страдало не тело, а разум? Аура? Душа? Сознание? Черт его знает, но приятней не становилось. Пришлось вмешаться, а то так есть шанс и совсем “испустить дух”. Собственно, я прямо Мие и сказал, что та могла меня убить, не вмешайся я. Но, кажется, обе секирей меня превратно поняли, если вообще поняли. Что одна невменяемая была, что вторая была и остается. Хотя нет, обе остаются!
И совершенно непонятно, не ожидать ли мне смерти в ближайшие минуты? Если раньше от Карасубы шла боль, то после спасения чистая радость. Учитывая, что остальные мои секирей спят, то даже профану вроде меня уловить ощущения единственной бодрствующей секирей со связью со мной довольно легко. Вот только эта дура с момента встречи со мной излучает, как я уже упомянул, одну лишь радость! Даже с другой части города ощущаемую!
Вторая тоже хороша. Я её обрабатывать собрался, а она – мнется и раздеваться не хочет. Ну и как мне промыть раны? Пришлось пройтись по паре точек, поблагодарить инструкторов с базы за их знание и умение воздействовать, и богов, за то, что они совпали на теле секирей с человеческими! После чего содрать ошметки одежды, обработать раны. Особенно в пробитом навылет плече, и забинтовать, обезболив и покрыв мазью. После чего взять грозно сверкающую глазами Мию, вместо благодарного взгляда. Угу! И отнести в её комнату, где ту одеть и еще раз проверив, не растормошил ли раны, попытаться уйти.
Угу, именно попытаться. Пока я осматривал раны, её на кровати разморило и она уснула. Вот только во сне вцепилась в мою руку. Попытка вырвать ту привела к обратному – меня еще и всего притянули к себе, утянув на кровать! Сопротивляться? Я пытался, но это даже не смешно! Силы сильнейшей секирей, и слабейшего гомункула несопоставимы!
Так что лежу я сейчас и со страдальческим видом “втыкаю” в потолок. Уснуть-то не могу – ибо организм на такой подвиг не способен, а что-то делать не дает Мия, использующая меня как мягкую игрушку. Ох, что завтра по утру будет. И ведь не отмажешься, она тупо спросонья не поймет, что я дуб и подтекста нет. Так что осталось мрачно ожидать люлей от злобной вдовы.