Оттолкнулся ото дна длинным шестом, и мы поплыли. Глянул на девчонок: сидят такие измученные, даже жалко их стало, но я усилием воли задавил это чувство в себе. Я сейчас не Сергей, а Первый — это все меняет, в том числе и мои мысли о них.
— Кто хочет искупаться, можете это сделать, — пристав к берегу, я создал стол, на который выложил бутерброды и пару бутылок с водой. Легкий перекус им не повредит, а то слишком уж вымотались.
— Издеваешься? — завелась Люська. — Да тут вода ледяная!
— Не ледяная. Градусов семь точно есть. Самое то, чтобы охладить тела.
— Мы же можем заболеть!!!
— Можете, а может, и нет. Это выбор каждого.
— Меня особо не спрашивали — хочу я тащиться за тысячи километров в непонятную глушь и холод! И вообще — как ты можешь оставаться таким до противности бодрым, когда мы ноги еле волочим⁈
— Годы практики, Люська. Ты так тоже сможешь — но позже. Ладно, вы жуйте, а я, пожалуй, окунусь.
Раздевшись и никого не стесняясь — давно разучился, я разбежался и нырнул. Отлично, тело не успело еще расслабиться даже без должных нагрузок, и холода воды я даже не почувствовал. Так, легкую приятную прохладу, не более.
Надо будет обязательно пройти ангары князя в школе, дабы не расслабляться. Оно и для костей полезно, и для организма в целом. Ну, и как демонстрация возможностей тоже хорошо зайдет.
Сделав пару кругов, я вылез обратно, просушил себя воздухом и оделся.
— Не замерз, — с едва заметным разочарованием констатировала Люська, без зазрения совести уставившись на мой член. — Я слышала, что у мужиков он, когда они мерзнут, становится маленьким… Ай, за что⁈ -схватилась она за голову.
— Нефиг на чужое засматриваться! -сурово пояснила Ольга, стукнувшая ее.
— Я ж чисто в познавательных целях! Не похоти ради, а сравнения для. Будущая императрица должна знать, что ее ждет на брачном ложе.
— Замолчи. Что там у вас в постели с отцом будет происходить, мне не интересно и даже противно.
— Вот еще. Вы сами меня ему отдали, а теперь мучайтесь. Еще и мамой заставлю называть, вот увидите.
— Милый, а эти же леса очень опасны, да? Можно же сказать, что мы ее не уберегли? Что она сбежала, заблудилась и ее съели дикие звери.
— Но-но! Я вам не позволю от меня избавиться! И вообще, чего расселись? Поплыли, я наконец хочу увидеть эту вашу школу!
Опять плот и неспешное движение. Уже узнаю знакомые места. Еще час и пристаем к берегу — дальше пешком, по незаметной тропе. Осталось еще минут сорок, и будем на месте. Солнце уже клонится к закату — на Севере рано темнеет, хотя всего пятый час идет.
Наконец показался привычный городок со знакомыми очертаниями домов. Девчонки сразу завертели головами, а я уверенно пошел вперед к жилищу дядьки Родомила. Надо было представиться ему, ну, и напомнить о себе.
Жители, мимо которых мы проходили, смотрели на нас с легким безразличием, хотя на мне их глаза задерживались дольше, чем на остальных. Узнавали, улыбались, приветливо кивали.
Дядька обнаружился на старом месте — сидел на лавочке, да книгу читал. Услышав шаги, он поднял глаза, замер, а потом расплылся в широкой улыбке и пошел на девчонок, раскрыв объятья.
— Это кто? — с испугом шарахнулись они.
— Родич наш. Дядька. А меня ты, старый пень, так не встречал!
— Молчи, неслух. Об тебе отдельный разговор будет. Ох, какие красавицы выросли! — сцапал он их так, что и пикнуть не успели. — Вот уж не чаял вас взрослыми увидеть! А это кто? — кивнул он на Люську. — Не наша она.
— Скоро станет нашей, если выживет, конечно.
— Неужто Дима четвертую жену себе решил завести? И куда остальные смотрят?
— Надо так, Родомил.
— Пигалица она несмышленная. Поломают ее в школе.
— Это мы еще посмотрим.
— Ну, коли так, заходите гости дорогие. Баньку истоплю, стол накрою. Радость-то какая — племянницы пожаловали! Идемте, я вас с Анной и Беляной познакомлю — сестрами вашими.
— Остынь, дядька. Мы не за этим приехали. Еще успеете намиловаться. Увиделись, познакомились, а теперь в школу пойдем.
— Да как же это? Меня предки проклянут, если родную кровь, не приветив, отпущу!