Юй Хуиан твёрдо решила превратить жизнь Ян Ченга из ада в рай, о котором она всегда мечтала в детстве. Маленький герой был так же одинок и беззащитен, как и она когда-то, потому девушка хотела потратить все силы на счастье этого ребёнка, и сделать его детство счастливым и в меру беззаботным, чтобы во взрослой жизни главный герой больше не думал о мести и убийствах, а мечтал о тихой и спокойной жизни со своей любимой.
Теперь, управляя сюжетом, Шэн Джу решила выкладываться на все сто, не жалея сил. И первая её задача: отблагодарить маленького героя за его отвагу в борьбе с духом.
— Ты, должно быть, голоден, — не услышав ответа, продолжила говорить лилово-голубоглазая девушка, поставив поднос на колени Ян Ченга. — Можешь есть сам?
Данным вопросом Шэн Джу ввела ребенка в ступор и он, не издавая ни звука, сжал одеяло, не решаясь есть еду от госпожи.
Подумав, что ребенок после пройденного ужаса, должно быть, слишком напуган и слаб, Шэн Джу взяла ложку с кашей и подула на неё, охлаждая, после чего поднесла к Ян Ченгу пытаясь накормить. От столь странного поведения госпожи, мальчишка от удивления открыл рот, и ложка тут же угодила прямиком туда. Почувствовав вкус теплой еды, Ян Ченг немного пришёл в себя, но все ещё был озадачен.
— Госпожа, вы не должны этого делать, — робко прошептал мальчик, опустив голову.
— Тебе не нравится? — с удивлением спросила девушка, держа на весу ложку с новой порцией каши.
— Не… Нет. Не в этом дело, — сжимая и разжимая мягкое одеяло, Ян Ченг сам не понимал странное чувство, появившееся у него внутри.
— Тогда меньше слов и больше дела, — улыбнувшись, Шэн Джу вновь поднесла к Ян Ченгу ложку с кашей. — Тебе нужно восстановить силы перед отъездом.
После этих слов ребёнок вновь бросил взгляд на госпожу. С виду она выглядела точно так же, как и всегда, но эти действия совсем не были похожи на неё. Но все же сейчас глаза юного героя не могли оторваться от очаровательной улыбки на губах милого лица великой госпожи, кормящей его своей нежной рукой.
Обретя власть над сюжетом, Шэн Джу всё же была осторожна, понимая, что такое резкое изменение поведения может вызвать чересчур много вопросов, потому со всеми, кроме Ян Ченга, она вела себя по-прежнему высокомерно, как и обычная Шэн Джу.
Выполнив задание, четыре слуги и две госпожи ушли из города, в котором будут похоронены трое бывших подчинённых семьи Шэн.
— Слава богу мы выжили, — собирая вещи, проговорил один из подчинённых. — Жаль только наших товарищей… Погибнуть, став пищей духа. Какая ужасная смерть.
— Это всё из-за госпожи Джу. Отправить нас ночью на смерть было её решением! — проворчал второй слуга, а сидящий позади одиннадцатилетний ребенок обернулся, прислушиваясь к сплетникам.
— Это неудивительно. Госпоже всегда было на нас плевать. Да она… — лепетал второй раб, но услышав, как позади что-то хрустнуло, мигом заткнулся, испугавшись, что это госпожа услышала их болтовню. Но нет, издавший шум оказался черноглазый мальчишка, грозно смотрящий на троих молодых людей.
— Ах ты черт, напугал нас! Да ты… — начал верещать слуга на Ян Ченга, но тот, не обращая внимания, грубо прервал его, сказав:
— Не смейте говорить гадости о госпоже Джу, иначе… — сжимая кулаки, Ян Ченг сам не понимал из-за чего вдруг в его душе взялась злость. Даже когда эти трое издевались и били его, у него не имелось и мысли ударить в ответ, но сейчас он желал как следует надавать ненавистным сплетникам за их грязные языки.
— И что ты сделаешь? — усмехнулся паренек, подойдя ближе к Ян Ченгу. — Знай своё место, щенок, и не рыпайся, — толкнув ребенка, засмеялся один из подчиненных, и двое других последовали его примеру.
Ян Ченг хотел было вступить в драку со злыми слугами, но увидев прибывшую на коне госпожу, умерил свой пыл, не желая показаться ей в плохом свете. Несмотря на то, что Шэн Джу изменила своё отношение к Ян Ченгу, так как изначально не желала ему зла, другие же остались при своём мнении и снова нагрузили мальчика целой кучей мешков, которые он никак не мог унести, особенно будучи раненым.
Но так как Ян Ченг всего на всего маленький ребенок, он не мог возражать более взрослым слугам, и уже хотел положить на спину неподъемный груз, который мог запросто открыть его рану, как вдруг перед всеми четырьмя слугами появилась госпожа, ведущая свою лошадь за поводья.