– Что случилось?
– Да ничего! – Я снова разочарованно вздохнула и глазами поискала на приборной панели часы. Почти одиннадцать. Я пробыла на вечеринке всего-то около часа. Останься я там подольше, наверняка нашлось бы еще множество причин возненавидеть Тайлера и усомниться в собственном психическом здоровье. – Ты снова поедешь туда?
– Угу, – ответил Дин, сворачивая на Дидре-авеню. – Для Джейка я сегодня вроде шофера по вызову. Караулю, чтобы он добрался до дома целым и невредимым.
– А как же Тайлер? – спросила я и тут же мысленно отругала себя за излишнюю заботу.
Дин мягко улыбнулся.
– Тайлер, как правило, домой не идет.
– То есть? Типа вырубается прямо посреди улицы? – сложив руки на груди, презрительно спросила я, но где-то во мне все-таки теплилась толика любопытства. – Или проводит ночь в обезьяннике?
– Не совсем, – ответил Дин. – Обычно он едет с Тиффани к ней домой.
– А-а-а… До сих пор в голове не укладывается, что он сидит на наркоте. Ты об этом знал?
– Да об этом все знают, – ответил Дин, помолчав.
Неожиданно все стало на свои места: выражение лица Джейка, бегающие в нерешительности глазки Меган. Они оба прекрасно знали, чем Тайлер занимается.
– Почему же никто из вас его не остановит? – Бред какой-то! Друзья, называется! Тайлер в трех шагах от них употребляет кокаин, а они сидят сложа руки. – А его мать в курсе?
– Думаешь, я не пытался? – Подъехав к дому отца, Дин заглушил двигатель. – Легче пройти сквозь кирпичную стену, чем достучаться до Тайлера! Это буквально невозможно. Он ничего не слушает. В один прекрасный момент нам просто пришлось закрыть на все глаза. Я думаю, что его мать догадывается о марихуане, но даже и мысли не допускает о кокаине.
– И как только можно быть таким отвратительным! – Не в силах поверить Дину, я покачала головой и, потянувшись к ручке, открыла дверь машины. Другую руку я запустила в миниатюрный клатч, который одолжила у Тиффани, и, покопавшись, нащупала там первую попавшуюся купюру. Это были пять долларов, смятые до такой степени, что их могли бы уже и изъять из обихода. Я протянула деньги Дину. – Спасибо, что подвез.
– Что это? – Он глянул на истерзанную купюру, недоуменно нахмурился и перевел глаза на меня.
– За бензин. – Я настойчиво пихала деньги ему в руки, но Дин отказывался их принимать. – Возьми.
– Иден, не напрягайся! Ну что ты, в самом деле! – засмеявшись, сказал он. – Просто передай Элле привет и скажи, что у нас все в порядке.
Я недоверчиво прищурилась. В Портленде, когда тебя подвозят, в порядке вещей дать пару баксов на бензин. Если же ты выйдешь из машины, не предложив ни цента, то автоматически попадаешь в черный список, и будет большой удачей, если в дальнейшем кто-нибудь куда-нибудь тебя вдруг подбросит. Странно, они что, возят здесь друг друга задаром? Или это лично Дин так любезен? В любом случае, я положила купюру на приборную панель и выпрыгнула из машины прежде, чем Дин успел мне ее вернуть.
– Все равно возьми! – крикнула я, развернувшись к нему, захлопнула за собой дверь и поспешила к двери.
Только сейчас я заметила, что в доме практически везде горит свет. Интересно, отец проявит ко мне снисхождение или взбесится от ярости? Скорее, второе. Может, попробовать проскользнуть с заднего хода, чтобы никто не заметил? Быстренько пробежать в свою комнату, натянуть пижаму и сделать вид, что я вообще никуда не выходила? Или разразиться рыданиями, умоляя меня простить?
Я одернула подол черного платья, чтобы оно стало как можно длиннее, и вдобавок, растягивая его в некоторых местах на себе, попыталась прикрыть излишне оголенные участки тела. Сейчас каждая мелочь имеет значение. Потом сорвала дурацкие накладные ресницы и кинула их на лужайку. От меня, конечно, еще пахло спиртным, но тут уж ничего не поделаешь. Осталось признаться в том, что я лгунья и должна гореть в аду.
Входная дверь была не заперта, и, проскользнув внутрь, я стала красться по коридору. Видимо, осторожности мне все-таки не хватило, потому что отец окликнул меня из гостиной.
Закусив губу, я подошла и, встав за стеной, заглянула в гостиную, так чтобы все остальное тело оставалось скрыто от глаз.
– Привет.
– Привет? – повторил отец, ошеломленно уставившись на меня. – И это все, что ты можешь мне сказать? Только «привет»?
– Здравствуй, – предприняла я вторую попытку. Мне еще ни разу в жизни не доводилось вляпываться в столь неприятные истории, поэтому все эти кошки-мышки были для меня впервой. За шестнадцать лет мама наказывала меня всего лишь дважды. А отца, если уж на то пошло, вообще не было. – Я дома.