Вранье. За свои девятнадцать лет я прекрасно усвоила, что ничего мы на самом деле не можем. В Орегоне нельзя заливать бензин в собственную машину, в Санта-Монике нельзя запускать салюты. Нельзя трогать надпись «Голливуд», нельзя нарушать законы и нельзя целоваться со сводными братьями. Нет, вы, конечно, можете все это делать на свой страх и риск, если только хватит смелости отвечать за последствия.
Я презрительно ухмыляюсь. Мы поднимаемся по ступенькам к пирсу, музыка набирает силу. Колесо обозрения мигает цветами американского флага. Другие аттракционы тоже блестят огнями, но не так патриотично. Мы проталкиваемся через парковку, забитую автомобилями, и я вдруг замечаю моего сводного брата Джейми и его подружку Джен, с которой он встречается уже второй год. Джейми прижал девчонку к пассажирской двери старого, побитого «шевроле» в дальнем углу стоянки, и они самозабвенно целуются. Рейчел, видать, тоже их заметила, потому что остановилась.
– Я слышала, от него одни неприятности, – бормочет она. – Копия старшего брата, только белобрысый.
Я посылаю Рейчел предостерегающий взгляд. Старший брат Джейми, который по совместительству приходится мне сводным братом, – запретная тема. С некоторых пор мы даже не упоминаем его имя. Подруга чувствует, что я напряглась, понимает свою ошибку и одними губами просит прощения.
Я оглядываюсь на сладкую парочку. Они все еще целуются. Закатив глаза, я швыряю остатки мороженого в урну и кричу:
– Не забывай дышать, Джей!
И приветственно машу рукой. Рейчел тихонько хихикает и шутливо бьет меня по плечу. Джейми поднимает голову. Его глаза блестят, волосы растрепаны. В отличие от Джен, которая чуть не падает в обморок от стыда, он страшно злится.
– Пошла к черту, Иден!
Джейми хватает свою подружку за руку и уводит ее. Похоже, наш средненький весь вечер прятался от Эллы. Когда тебе хочется без помех позажиматься с девчонкой, ты не станешь делать это на глазах у мамы.
– Он с тобой так и не разговаривает? – спрашивает Рейчел, перестав хихикать.
Я пожимаю плечами и поправляю волосы, которые отросли после зимней стрижки чуть ниже плеч.
– На прошлой неделе за обедом попросил передать ему соль. Это считается?
– Нет.
– Значит, не разговаривает.
Джейми меня терпеть не может. Дело не в том, что семнадцать – трудный возраст, просто его от меня тошнит, как и от старшего брата. Он не выносит нас обоих. Сколько я ни объясняла, что все в прошлом, Джейми не верит. Каждый раз выбегает из комнаты как ошпаренный и хлопает дверью.
Мы с Рейчел выходим на променад, кишащий людьми, и я обреченно вздыхаю. Сегодня здесь собрался весь город. Родители с малышами – в колясках и на плечах, снующие под ногами собаки, парочки в обнимку – как та, на пляже. Видеть их не могу – все эти переплетенные пальчики, томные улыбочки… Желудок противно сжимается. Как я их всех презираю!
Рейчел тормозит перекинуться парой слов с бывшими одноклассницами. Я смутно припоминаю, что вроде бы где-то их видела: в школе или на променаде сто лет назад. А вот они меня знают. Меня теперь все знают. Я – та самая Иден. Девчонка, которая вызывает усмешки и презрительные взгляды у всего города. Вот и сейчас то же самое. Несмотря на мою дружелюбную улыбку, они косятся на меня, как на прокаженную, всем своим видом показывая, что общаются с Рейчел, а не со мной. Я сжимаю губы, скрещиваю руки на груди и пинаю ногами камешки, ожидая Рейчел.
Так происходит каждый раз, когда я возвращаюсь в Санта-Монику. Меня здесь не любят и считают странной. Исключение составляют только мама и Рейчел. Остальные осуждают меня, хотя толком ничего не знают. Хуже всего было на День благодарения в прошлом году. Я впервые появилась в городе после того, как в сентябре уехала в колледж. За месяц моего отсутствия слухи распространились, как лесной пожар, и к ноябрю все уже знали. А я ничего не понимала. Почему Кэти Ванс, с которой я ходила на несколько предметов в школе, опустила голову и отвернулась, когда я ей помахала? Почему молоденькая кассирша в магазине захихикала и перемигнулась со своей напарницей, когда я пошла к выходу? Я ни о чем не подозревала, пока не пришло время улетать в Чикаго. Уже в аэропорту какая-то незнакомая девица спросила у меня открытым текстом: «Это ведь ты встречалась со своим сводным братом?»
Разговаривая, Рейчел то и дело поглядывает в мою сторону. Я независимо пожимаю плечами: все в порядке, но она быстро прекращает разговор, придумав какой-то повод.
– Ну, все, знать их не хочу! – заявляет Рейчел, бросив стакан в урну, и продевает свою руку в мою. И вновь разворачивает меня к парку, да так быстро, что у меня все мелькает перед глазами.