— Ты в порядке?
— Я… мне нужно… идти.
Перед глазами все еще плыло, жила болела от впрыснутого колдуном яда. Времени мало. Нужно поспешить.
— Ты ведь все равно выйдешь, да? — В голосе бывшего жреца атли скользнула горечь.
На ответ сил не хватило, и я просто кивнула.
— Как?
— Лара, — прохрипела.
— Ты ведь погибнешь.
Я посмотрела на него. Не понимает. Не спорит, потому что знает — спорить бесполезно. Но мотивы от него ускользнули.
— Зато вы будете жить, — сказала я спокойно.
Страх и малодушие заставили его отступить. Хорошо быть вождем, когда не нужно принимать трудные решения. Не нужно отпускать на смерть или идти самому. Филипп получил власть, а что делать с ней, не знал совершенно.
Что ж, Кесарю — кесарево…
— Мне пора.
Он за мной не вышел. Остался в кабинете, возле окруженного рунами магического круга скади. Окруженный собственным страхом и слабостью.
Лара ждала на диване. С прямой спиной и сложенными на коленях руками. Защитница смотрела в одну точку и не повернулась, когда я присела рядом с ней.
— Это подло, — тихо сказала она.
— У меня не из чего выбирать…
— Ты умрешь.
— Здесь, там — какая разница? Сегодня Крег убил Тому, что помешает ему завтра убить тебя или Роба?
Лара вскинулась, полоснула злым взглядом. Но даже в нем я прочла — она боится, пусть и не показывает этого. Как и все они.
— Открой защиту всего на минуту — большего не прошу. И твоя тайна умрет со мной.
— Как и я, когда Эрик узнает, — мрачно бросила защитница, но встала. К двери подошла и провела рукой по щербатому дереву. Нажала на ручку, отворяя, впуская внутрь мутный осенний день. Я тоже встала и последовала за ней.
— Эрику необязательно знать, как я вышла. — Положила руку ей на плечо. — Спасибо…
— Иди уже, геройствуй, — отмахнулась она и вытолкнула меня на улицу. Воздух был стылым и волглым, но дышать было намного легче, чем в доме.
Лара подошла к границе, тронула пальцами волосы и закрыла глаза. Я покорно ждала у защитницы за спиной. Через минуту она обернулась и поманила меня.
Касаться воздуха на границе ступеней было страшно, но я пересилила себя. Никаких разрядов, электричества, боли — ничего. Холодный воздух полузимнего дня. Не раздумывая, я шагнула за пределы защиты. Глубоко вдохнула. Голова слегка закружилась от неожиданной свободы.
— Одного никогда не понимала, — мрачно сказала Лариса, — тебе разве не страшно?
— Страшно, — кивнула я, не оборачиваясь. — Но мне всю жизнь страшно — привыкла.
И, пока не передумала, зашагала прочь. Дом провожал меня осуждающим взглядом, к нему жались голые деревья и стекались тропинки, будто ища в его лице укрытие. Мне укрытие было не нужно, и я решительно шагнула за ворота, где меня уже ждали.
— Холодно сегодня, да? — нервно улыбнулся Дэн. — Не айс денек, чтобы умереть.
Я не спрашивала, откуда он знает. Наверняка у Барта было видение, а Дэн здесь для поддержки. Одиночка, которому нечего терять. Улыбается вроде, но на лице испуг и обреченность. Не хотелось бы, чтобы он со мной шел, но у меня нет выхода, если хочу выжить. Хотя бы попытаться.
Наверное, моя улыбка тоже вышла нервной, а голос дрогнул, когда я ответила:
— Я и не собираюсь.
Глава 24. Прикоснуться к легенде
Герой одного фильма сказал, что иногда вся жизнь сводится к одному безумному поступку. Иначе, чем безумством, мой план назвать было сложно.
Похолодало основательно, и буро-зеленая трава у забора покрылась белым налетом инея. Небо нависло сизыми животами туч, предсказывая скорый снег. Зима дышала в затылок и заставляла кутаться в тонкую куртку.
Дэн ковырял носком кроссовка ошметки мерзлой земли на обочине.
— И что теперь? — глухо спросил он.
— Я войду, а ты жди. И постарайся не опоздать. Когда Крег умрет от яда, нужно, чтобы ты перенес меня домой. Эрик наверняка вернется до того времени…
— Шаткий план.
— Знаю. Но другого у меня нет.
— Барт верит в тебя, — мрачно повторил он фразу, которую впервые сказал несколько лет назад. В глаза не смотрел: то ли не одобрял задуманное, то ли жалел меня.
— Никто из сольвейгов больше не пострадает. Во всяком случае, от рук Крега.
Он мазнул по мне серьезным взглядом и кивнул.
— Иди, Полина.
Я шагнула к калитке, но, прикоснувшись к холодному металлу, обернулась.
— Если вдруг не вернусь… передай Барту и Люсии, что я благодарна. За все.