Я - хищная. Возвращение к истокам
Пролог
«Светило солнышко и ночью, и днем.
Не бывает атеистов в окопах под огнем»
Е. Летов
Пролог
Вождям хищных не снятся вещие сны.
Для этого у них есть пророчицы - не в каждом племени, но атли повезло. У атли пророчицы всегда были сильными, и только после недавних событий я понял, почему.
Ночью мне приснился Барт.
Он был в белом, как чертовы ангелы, и силуэт его светился в холодных лучах бело-голубых солнц. Солнца было два - одно лежало округлым боком на горизонте, а второе, размером с монету, застыло у нас над головами - пятно на сиреневом небе. Белесая трава опутала ноги и щекотала колени.
- Теперь ты знаешь, - сказал сольвейг, не глядя на меня. Его кутал мир, недоступный мне, непонятный и дикий. Меня же этот мир отторгал.
- Она умрет, - спокойно ответил я и сам удивился этому спокойствию. - Ты готовил ее к смерти.
- Гуди готовил, - поправил меня Барт. - Тебя я просил о другом.
В этом мире нет воздуха, а мне безумно хочется вдохнуть - холодный, земной, пахнущий морозом и городом. Но вдохнуть не получается. Ничего не получается - только стоять и слушать, что скажет сольвейг. Меня тут нет - бесплотный дух, призванный сильным.
- Разве я что-то могу?
Мысли совсем не о том. Какая разница, кто отправил ее на смерть? Наградив оружием, одев в доспехи, осенив святым знамением. Противник сильнее в сто, нет, в тысячу раз, и ей не выйти из битвы живой. Барт знал все еще в тот день, когда впервые пришел ко мне. Как и то, что я пойду на все, лишь бы этого избежать. Потому и не сказал главного.
Тогда.
Большое солнце скатилось вниз, вросло в линию горизонта почти наполовину. И свет его - холодный, резкий - серебрил высокую траву. Степь, казалось, была бескрайней.
Ответа сольвейга я не хотел. Знал, что он скажет - чувствовал кожей. От знания этого хотелось откреститься. Впервые в жизни пустить все на самотек, сделать вид, что мне не под силу воплотить ужасный план Барта. Но он не глуп, потому и выбрал меня.
- Можешь, - кивнул он. - И сделаешь.
Сделаю, куда я денусь. Тем более, план чертовски прост - сольвейг поделился им без сожалений. И тогда я понял: он не знает ее. Даже после смерти, даже обретя мудрость, или что там обретают в мирах, подобных этому.
Наверное, стоило отступить, послать Барта лесом, но я слушал и кивал, пока большое солнце полностью не скатилось за горизонт, и нас не окутали сумерки.
А когда проснулся, впервые в жизни почувствовал, что кожа покрылась противным липким потом. Женские объятия душили, и я выбрался на воздух - на небольшой, заплетенный виноградной лозой балкончик. Летом здесь прохладно, уютно и можно спрятаться от жары, а зимой голые лозы смахивают на паутину. Или это оттого, что сам я после сумбурного сна чувствую себя в ловушке?
Закрыть глаза подставить лицо холодному еще, мартовскому ветру было приятно. И ладони холодила каменная гладкость перил. Весь дом этот - один большой камень.
- Его строили давно, - безмятежно ответил на мои мысли спокойный голос, и я вздрогнул. Повернул голову и еле сдержался, чтобы не выругаться вслух. Хотя мысленно даже лучше. Эффектнее. Они что, издеваются? Ночь вторжений? Останется у меня что-то личное сегодня?
Впрочем, злиться на Эрика нынче опасно. Он и сам опасен - и спокойствие это наигранное, фальшивое. Маска, пленкой затянувшая бурлящую внутри ярость. И никто из нас не знает, когда эта пленка порвется...
- На удивление удобные у тебя способности, - стараясь сдержать раздражение, ответил я и отвернулся. Говорить с ним не хотелось - ребро все еще саднило, гордость кололась ежом, а мириться я не умел.
- Какие есть, - пожал плечами Эрик. И добавил меланхолично: - Весной пахнет.
Я невольно хмыкнул. Поэт нашелся! Шекспир недоделанный. А ко мне небось пришел спросить, молился ли я на ночь. Давно пора, я уже заждался.
- Нет времени на дрязги, - резко опроверг он мои мысли. Вообще-то не очень вежливо вот так людям в голову лезть. Это я и хотел высказать ему в лицо, но он перебил: - Гектор пророчил мне.
Я застыл. В области лопаток похолодело, обреченность вернулась, как в том дивном, идеально пустом месте, куда вызвал меня Барт. Захотелось расхохотаться - истерически, громко. Выплеснуть копившееся внутри напряжение, сделать какую-нибудь глупость.
Жаль, что на глупости времени нет - не помню, когда в последний раз их совершал. И выхода не найти, теперь уже точно. Ведь Эрик знает, а значит, козыри у него, и Барт просчитался.
- У меня есть план, - тихо сказал он и отвернулся.
По сосредоточенному, серьезному лицу мало что читалось, но я и не пытался - приготовился слушать. План - это отлично, особенно если учесть, что я не могу похвастать собственным.