- Присягнули. И я бы присягнула. Потому что он смелый, справедливый и глубоко любит семью. Именно поэтому он пришел и останется. А ты... если не можешь смириться, уходи.
Последние слова царапнули горло обидой. У меня слишком мало воинов и защитниц, чтобы ими разбрасываться, но прогнать Дэна - выше моих сил. Да и не заслужил он - все время был рядом, пусть об этом его просил Барт. Сейчас Барта нет, а он все равно пришел. Оставил племя и пришел меня поддержать.
- Поля... - Голос Мирослава смягчился, на лице застыло растерянное выражение.
- Что «Поля»? У меня полный дом испуганных защитниц, и вместо того, чтобы быть с ними, я пытаюсь вас помирить! Повторюсь, нет на это времени - охотники идут. И я должна знать, кто действительно со мной.
- Я с тобой, - не раздумывая, ответил вождь альва. - А вот на счет него - не уверен. Не в курсе, каким его знаешь ты, но мальчик, которого я изгнал, одолел меня подлостью на поединке, оболгал женщину, и ее чуть жестоко не наказали за его ложь. Этот мальчик дал колдуну мою кровь. Извини, что я не могу доверять ему после этого.
Ответа он дожидаться не стал. Развернулся и вошел в дом, даже дверью хлопнуть не поленился. Входной двери скади в последнее время не везет - все так и норовят ее сломать.
Я повернулась к Дэну, а он пожал плечами.
- Что? - усмехнулся. - Все, что он сказал - правда. Я тот мальчик. На поединке играл нечестно, колдун помогал. Ну и на Еву наговорил всякого... Она поддерживала меня всегда, выгораживала, когда он гнобил. А потом замуж за него пошла. Я сильно злился и сказал, что она была не верна. Барт - единственный, кто поверил в меня после этого. Но мне было достаточно.
Я покачала головой и положила руку ему на плечо.
- Барт никогда не ошибался.
- Они твои друзья, - Дэн махнул в сторону дома, - и я пойму, если...
- Послушай! - перебила я. - Ты давно не тот мальчик. Ты - мужчина. И... спасибо, что пришел. Серьезно, Дэн, - я заглянула ему в лицо и поймала настороженный, недоверчивый взгляд. - Спасибо.
К полуночи ожидание нас вымотало. Защитницы клевали носом, ищейки и целители укрылись в подвале с детьми, Ирой и Ритой. Алла сосредоточенно смотрела в окно, наполовину спрятавшись за шторами. Филипп проверял восковые фигурки на журнальном столике у дивана, вздыхал и бросал в мою сторону осуждающие взгляды. Наверное, они предназначались не мне, а Эрику - за то, что оставил меня за главную, но Эрика не было, а я была. Его жена, вторая половинка и все такое.
Мирослав обнимал Майю и что-то шептал ей на ухо, девочка хмурилась и кивала, отвечая иногда коротко и емко. Дэн бродил по гостиной со скучающим видом.
Они с Мирославом усиленно делали вид, что не замечают друг друга. Мирослав так вообще отстранился от всех, кроме дочери, после нашего с Дэном фееричного появления в доме. Ева, которая была в тот момент в гостиной, сначала побледнела, затем прижала руки к груди, а через секунду всплеснула ими и, не обращая внимания на вождя альва, быстро подошла к нам и повисла у Дэна на шее. Дэн, по-моему, и сам не ожидал такого теплого приема, потому как растерялся и начал бормотать какие-то глупости про то, что у него курка в пыли и вообще он не умеет обниматься с женщинами.
В общем, обстановка явно накалилась и была, мягко говоря, нервной.
А потом все изменилось.
Алла обернулась и спокойно сказала, ни на кого конкретно не глядя:
- Пришли.
Охотников было много. Человек тридцать-сорок, сложно было определить из-за темноты и пелены снега. Они не таились, шли плотной стеной, изредка кое-кто из них отделялся, чтобы пнуть садовую статуэтку или колеса припаркованный у входа машин, отчего те отзывались визгами сигнализаций.
Звери они и есть звери, плевать, что с благодатью. Я почувствовала, что с силой сжимаю кулаки. Жила проснулась, откликнулась, наполняя вены кеном. И радостно, что сейчас не нужно себя сдерживать. Совсем.
- Рассредоточьтесь! - велела я и сделала шаг к двери.
Защитницы - те, которые еще оставались в гостиной - бросились врассыпную, к доверенным им точкам. Мирослав напрягся, сжал плечи Майи, к ним метнулась Ева, готовая защищать дочь ценой собственной жизни. Дэн встал по левую сторону от меня, ободрительно кивнул. Его растерянность будто рукой сняло.
Филипп побледнел и крепче сжал ритуальный клинок. На столике перед ним лежало двадцать пять ритуальных фигурок, готовых впитать ауры охотников.
Дверь протяжно скрипнула и отворилась.
Началось.
Первый вошел несмело, будто ждал, что на него тут же обрушится гора камней или кипящее масло. Он был слаб - Ганс, смотритель скади - и постоянно озирался по сторонам, а сзади его теснили соратники, выбравшие молодого охотника пушечным мясом в этой войне.