Кен Влада. Много кена, ведь Гарди – не обычный ясновидец. Первый. Сильнейший из всех. И если до страшной правды Эрик был готов и даже сам предложил, то теперь… Это же я и Влад… Теперь Эрик ни за что не согласится, и, если запретит, я не стану спорить. Не смогу его ранить еще больше.
И умру.
Эта мысль зависла в воздухе, а потом гулко провалилась куда-то в пустоту. Голова все еще болела, на плечи навалилась невероятная усталость.
И потому, как только я вошла в пустую темную спальню, то, не раздеваясь, рухнула в кровать. Снились мне цветы. Распустившиеся лотосы на неподвижной глади озера в хельзе. Рассветное солнце золотило песок. И небо из нежно персикового перетекало в ясно-голубое. Полупрозрачное, как глаза Эрика…
Слезы очень даже можно придушить, если закусить подушку и думать о Первых. Об охотниках, которые вроде и поверили Гектору, но согласились ли с его прогнозами? О том, как найти Гарди.
В реальном мире рассвет был серым. Чертил узоры полупрозрачными тенями. Прятал солнце за сизыми, низкими тучами. Новый день хмурился, будто тоже осуждал.
Эрик так и не вернулся. И первое, что я ощутила утром – одиночество. Безнадежность, которая рождала панику. Хотелось вскочить, позвонить, поехать в город, а если понадобится, то и за границу, чтобы найти его. Попытаться оправдаться.
Глупо…
И каждый раз, когда я брала в руку телефон, не решалась набрать номер. Не знала, что сказать. Да и имею ли право… после всего.
Заставила себя умыться и привести себя в порядок. Признаться, такой усталости я не ощущала давно, с того момента, как узнала о том, что Кира – драугр. Но понимала, что должна. Двигаться. Дышать. Улыбаться даже, хотя улыбка в тот момент была для меня чем-то запредельно трудным.
В гостиной собралось много народа. Роберт и Лара, держащиеся за руки на диване. Молчаливая Лина. Бледная и потерянная Даша, которая, казалось, хотела быть отсюда как можно дальше. Мирослав, хмурящийся и глядящий исподлобья на Алису.
Алиса говорила. Яростно, громко. Слова ее находили отклик у тех, кто ее слушал. Некоторые старались удовлетворение спрятать. Некоторые, как Лина, стыдились его. Мирослав, казалось, был разочарован. И на меня посмотрел осуждающе.
Алиса говорила обо мне. В моем присутствии она, конечно, замолчала, но выглядела при этом жутко недовольной – видать, речь была отрепетирована и требовала слушателей.
Даша поднялась резко, словно мой приход стал для нее поводом это сборище покинуть. Она молча взяла меня за руку и потащила наверх. И уже у двери своей спальни, не сдержав эмоции, выдохнула злое:
– Стервятники!
И втолкнула меня внутрь.
У нее было уютно. Кровать, накрытая вязаным покрывалом. Римские шторы на окне. Низкий резной комод. Кресло-каталка в углу. И огромный портрет, откуда на нас смотрел Эдмунд Стейнмод. Он лукаво улыбался, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок.
– Как ты? – участливо спросила Даша и усадила меня на кровать.
– Я…
– Влад рассказал мне. Надеюсь, ты не против? А эта… Алиса подслушала. Гадина! Растрепала всем… Извини.
Она крепче сжала мою ладонь. А я растерялась. Она меня не осуждает? Совсем? Или что это – жалость? Ну да, осталось только меня пожалеть.
– Влад в городе, – тем временем продолжала она. – Нет, все хорошо, но он решил, так будет лучше, потому что Эрик… Вернется, а тут… И Андрея – охотника этого твоего – Влад тоже забрал. Эрик, когда злой, может глупостей наделать. Он и тебя хотел забрать, но я отговорила. Тебя Эрик не тронет.
– Осуждаешь? – спросила я, отводя взгляд. Удивительно, но слез не было, хотя Даша смотрела очень жалостливо. В груди только ныло. И поясница. Почему-то когда нервничаю, в последнее время болит. Наверное, нужно врачу показаться.
Потом. Если выживу.
– Нет, – абсолютно серьезно ответила Даша и к моему огромному облегчению руку мою выпустила. – Разве я имею право? Ты – скади. Сестра мне, по сути. Кто я такая, чтобы забрасывать тебя камнями? Все ошибаются.
Поддержки от Даши я ждала меньше всего, поэтому не знала, что сказать. Сидела, слушала ее неумолкаемую трескотню, которой, я теперь была уверена, она хотела отвлечь меня от мрачных мыслей. Даша говорила много. О Владе и его состоянии. Что у него сломано два ребра, но Кирилл уверил, что он быстро пойдет на поправку. Об Андрее, которому теперь не страшно в городе. Охотники приняли условия Гектора, и препятствовать нам не станут. Присоединятся ли они к нам в борьбе с Хауком, неизвестно, но нападать больше не будут, и то радость. Об Алисе, которая встала ни свет, ни заря, и начала распоряжаться в доме, будто она здесь хозяйка.
– Для Алисы это реальный шанс, – усмехнулась я. – Она благодарить меня должна, а не судить.
– Глупости, – строго сказала Даша. – Эрик остынет. Подумаешь, поцелуй… Переживет его гордость!
– Вот уж не думаю, что она переживет.
Гордость у Эрика была живучей. Она сплелась корнями с его яростью, которую выпускать было опасно. Особенно сейчас.
– Эрик тебя любит. Просто он не привык…
– К предательствам? – горько улыбнулась я.
– К тому, что женщина может хотеть кого-то, кроме него. У Эрика никогда до тебя не было конкурентов. Он избалован и уверен в собственной неотразимости. То, что ты выбрала его, удивления в нем не вызвало, а это… Думаю, он растерялся.
– Не только он. Я тоже. Думала, прошло, а оно видишь как…
– Ты в курсе, я всегда была против вас с Эриком. Я знаю Влада с детства, и историю вашу будто бы сама пережила. Мне было трудно. И Эрик – он не умеет с девушками так, чтобы серьезно. Не умел – до тебя. – Она вздохнула сложила руки на коленях. У нее был красивый маникюр. Классический красный, и ногти аккуратно подпилены. На среднем пальце левой руки – кольцо с одиноким камнем. Никаких излишеств. – А потом он изменился. Ты изменила его, понимаешь? Влад мой лучший друг, но я не могу не понимать, что вы с Эриком – пара. Настоящая, с глубокими привязанностями.
– Уже нет.
Мне ли не знать, как легко рвутся путы привязанностей. Чувства – еще не все. Доверие – главное. Доверие – как девственность, его не вернешь.
– Эрик остынет, – повторила Даша, и показалось, она убеждает больше себя, чем меня. – Вот увидишь.
Все же дар убеждения у нее был так себе.
Зато она отлично умела отвлечь. Заболтала. Непринужденно рассказала об их детстве. Об атли, с которыми со скади были дружны. Об Эрике, который до смерти отца был другим. Мягче. Неопытнее. Более открытый миру, он пытался мир постичь. Много читал и ночи проводил в библиотеке. В то время он был слабее – огромную часть кена Эрик получил в результате автоматического наследования. Когда их папа…
На этом моменте Даша запнулась, и глаза ее блеснули, будто она собиралась расплакаться. Сдержалась. Улыбнулась нервно, и мне подумалось, что они с Эриком все же похожи. От схожести этой защемило в груди.
Вина. Горечь, которая шла, казалось, из самой жилы. Чувство потери, которое, как ржавчина, разъедает.
О родителях Даша говорила сбивчиво, яростно. Они были безусловно интересными личностями, и во время ее рассказа я ловила себя на мысли, что жалею о том, что не вышло с ними познакомиться.
Божена – сильнейшая целительница всех времен, если верить летописям. Говорили, она буквально вытаскивала хищных с того света. Прямой потомок Херсира, в которого я не верила до момента открытия портала. И в митаки ее ценили, вождь даже замуж звал, однако удержать не смог.
Любовь?
Поговаривали, Эдмунд ради нее отменил свадьбу. И специально купался зимой в пруду, чтобы заболеть. Чтобы она вылечила…
Слухи, которым хотелось верить. О том, что можно вот так – душа в душу – без предательств и соблазнов. Пусть не у меня.
У меня не вышло.
Опомнилась я, уже когда стемнело. Усталость и апатия накатили внезапно – от сильных видений, бывает, штормит несколько дней. Дом ожил снизу, первым этажом. Наполнился гулом голосов, смешками, лязганьем посуды. Четыре племени хищных в одном доме – это вам не шутки. А еще и ясновидцы. Комнат свободных не осталось, приходилось ютиться по несколько человек в одной спальне.