– Хочу.
– Хорошо, – кивнул Первый. – Только больше никаких охотничьих трюков. Иначе на цепь посажу.
Реальность смялась, скомкалась картинка, и нас выплюнуло в небольшую комнатку с низким потолком.
Стены, обшитые деревом. Деревянный пол. Пасть камина, прикрытая шторкой. Ритуальный круг нарисован красным, около привычных символов стихий будто бы в спешке начертаны незнакомые мне вязи рун. Свечи. Запах ладана и мирры.
Старая софа у окна, а само окно с наружной стороны наполовину залеплено снегом. И если так, то… Где мы?
Где-то справа брякнул металл, и я обернулась. В темном углу, прикованный к полу цепями сидел Богдан. Выходит, про цепи Херсир не шутил… Охотник взглянул на нас с Владом с ненавистью, а на Первого – с опаской.
Херсир выпустил мою руку, и я выдохнула с облегчением. Все же первобытной мощи мне на сегодня явно достаточно.
– Располагайтесь, – гостеприимно сказал он и подтолкнул оцепеневшую Лидию к софе. – Мне нужно приготовиться. И да, – на этот раз он повернулся к Владу, и за внешней насмешкой проступила угроза, – дабы предотвратить ненужные попытки… этот дом защищен.
– Никто не выйдет, – задумчиво кивнул Влад.
– И не войдет, – уточнил Первый и исчез.
Готовиться, видать, пошел.
К чему?
– Зачем мы здесь?
Лидия опомнилась быстрее меня. Она испуганно озиралась, косилась на Богдана, словно искала в охотнике поддержки.
– Он нас убьет, – зло выплюнул Богдан и дернул цепь, будто пытаясь вырвать из пола кольцо, к которому она была прикреплена. – Чертов зверь!
– Убьет?..
Мои губы онемели. Пересохло горло – от испуга, наверное. Все же такого поворота я явно не ждала и к нему не готовилась.
– Послушай, Полина. – Влад развернул меня к себе и сильно сжал плечи. – Времени у нас не так много, так что придется импровизировать. Херсир считает, есть ритуал, способный умилостивить богов, чтобы те сняли проклятие с него, Лив и Гарди.
– Какое проклятие?
– Вернуть все, как было. Сделать их такими, какими они родились изначально. Людьми. Херсир боится Хаука, Поля, и не собирается больше убегать.
– Хочешь сказать, есть ритуал, способный сделать Первых людьми?! – удивилась я.
Влад покачал головой.
– Не только Первых. Нас всех.
Прозвучало неправдоподобно. Дико. Я и вдруг человек… Без кена, дара предвидения, без способностей сольвейга. Попыталась вспомнить себя прежнюю, до знакомства с атли. Не получилось. Казалось, я с рождения в курсе о принадлежности к хищным.
– Мы станем людьми, – повторила вслух, чтобы свыкнуться.
– Мы не станем, – откликнулся охотник и еще раз с остервенением рванул цепь. Та, естественно, не поддалась. – Оглохла, что ли? Мы умрем!
– Богам нужна жертва, – мрачно подтвердил Влад. – По одному представителю каждого вида.
– Мы – жертва?!
Богдан кивнул. Лидия заплакала, закрыв лицо ладонями.
Ну же, ясновидица, ты сильная. Подумаешь, умрем…
Умрем.
Мы. Умрем.
Я больше никогда не вернусь домой… Алана не увижу. От него пахнет молоком и лавандовым маслом, а когда я целую его в макушку, торчащие волосы щекочут нос.
Но, наверное, это милосерднее – умереть тут. Во всяком случае, лучше, чем от щупалец Хаука. Для меня.
А для них?
– Постой, ты сказал, по одному каждого вида. – Я повернулась к Владу. – Богдан – охотник. Лидия – ясновидец. Только не говори, что пришел сюда умирать вместо меня!
– Вместо тебя не получится, увы. Потомок Лив Херсиру тоже нужен.
– Потомок… Лив?
– Не ожидала? Я тоже. Считается, что их не осталось, кроме Первого сольвейга. Однако оказалось, у Лив был еще ребенок – от хищного. Так что ты тоже часть древности, привыкай.
Сегодня прям день крышесносных открытий! Я – потомок Лив? Быть не может! Хотя… Картинки там, на пороге: древний лес, мягкий мох, шепот на ухо – все это могли быть ее воспоминания. Проснувшаяся кровь? Не она ли привлекла нас с Эриком друг другу? Древность к древности. И тогда наши чувства могут оказаться ненастоящими, навязанными генетической памятью… Удобно так думать. Особенно, когда перед глазами встает довольное лицо Алисы.
– Бла-бла, – подал голос Богдан. – Пустые разговоры. Мне показалось, у тебя есть план.
– Такой себе план, – честно признался Влад. – Херсир боится Эрика. А если не боится, то опасается. Иначе он не торопился бы так, чтобы успеть раньше, чем Глеб сообщит Эрику.
– Насколько я вижу, Эрика тут нет, – скептически отозвался Богдан. – Так что план действительно такой себе.
– Эрика нет, – согласился Влад и посмотрел на меня. – Но есть та, кого он услышит.
Меня? Серьезно? Я – последняя, кого Эрик станет слушать! Да и кеном мы давно не обменивались – связь могла затереться, особенно если расстояние между этим местом и домом значительное.
– На твоей жиле его печать, – уточнил Влад уже тише.
Печать. Ее я чувствую. Легкое жжение в животе. Натянутая жила. Она стремится к тому, кто ее заклеймил. Зовет. Дозовется ли? Услышит ли он? А если услышит, то…
– Постарайся, Полина. У нас действительно мало времени…
Несмотря на сомнения, я послушно закрыла глаза. Постаралась отрешиться от реальности, которая грозила гибелью, и гибель эта рождала страх. Страх – естественная реакция организма на опасность. Проявление инстинкта самосохранения. Его у меня иногда получалось приглушить. Возможно, и сейчас получится.
Вторым слоем шел страх иного рода. Эрик наверняка меня ненавидит. Не желает общаться. И если раньше это удавалось игнорировать, скрываясь в полутемной, пыльной спальне, то сейчас укрытия пали. Прятаться негде. И на волю вырвался страх быть отвергнутой. Ведь если Эрик сейчас не услышит, не откликнется, перед смертью я буду знать, что он меня бросил. Окончательно.
Не этого ли ты хотела, Полина – определенности?
И этот слой бессознательного я сорвала без сожалений. Горькая правда лучше сладкой лжи. А еще говорят, смерть затирает воспоминания.
“Эрик, – позвала я мысленно. – Если ты слышишь, если ты все еще… Мы в беде! Со мной Лидия, слышишь! Она должна жить. Ты должен ей, ты должен Гектору!”
Слова придумывались на ходу. Они трансформировались в мысли – правильные, спокойные. Действительно, я не могу думать только о себе. И если не нас с Владом, то Лидию Эрик спасти обязан! Хотя бы попытаться. Аргумент показался мне достаточно весомым, и я несколько раз повторила призыв. И с шумом выдохнула, когда в ответ не получила ничего. Никакого отклика, подтверждения, что меня услышали.
Звенящая тишина.
Наверное, это прекрасно читалось на моем лице, потому что, когда я открыла глаза, Влад опустил взгляд, а Лидия расплакалась сильнее.
– Может, ты попробуешь? – обратилась я к ней. – Все-таки у вас тоже связь – когда-то он тебя выпил…
– Это так не работает, – перебил Влад. – Из всех нас связь с Эриком только у тебя.
– Тогда это изначально был провальный план, – мрачно констатировала я и присела рядом с Лидией.
– Мы умрем, – посетовала она, пряча заплаканное лицо у меня на плече.
– Мы… что-нибудь придумаем, вот увидишь!
Только вот что?! Как выбраться из дома, окруженного супер-защитой? Я помню, как она умеет держать внутри…
Она и держит. Давят стены, сбивается дыхание, перед глазами ползут противные мошки. Раздражающе лязгает цепь Богдана – охотник злится и шагает по кругу, насколько позволяет “поводок”. И Влад задумчиво-притихший.
Душно! Наружу бы, на воздух. Умыться холодным снегом, прийти в себя.
– Защита внутри, – прервал мои размышления Влад и посмотрел на меня. – Попробуем пробить?
– Пробить?
Я встала. На ногах почувствовала себя лучше. Увереннее, что ли.
– Ударим по защите вместе.
Я пожала плечами.
– Давай попробуем.
Ощущать, что я не одна, было приятно. Глупо, наверное, ведь мы тут, чтобы умереть, а значит, Влад умрет тоже. Наверное, я привыкла, что меня вечно кто-то спасает. Расслабилась. Не стоит расслабляться. Нужно уметь постоять за себя самой.
Когда я ударила, в голове зашумело. Защита, окутывающая нас невидимым коконом, вздрогнула. Завибрировала, и от ее тонкого звона захотелось зажать уши. Я оступилась, зацепилась пяткой за выступ в неровном полу и, наверное, рухнула бы, если бы не Влад. Он поддержал меня за плечи и шепнул: “Потерпи”. И еще раз ударила, потратив изрядную порцию кена. Барт учил так не расходовать – это сильно выбивает из колеи, но тут другого выхода нет. Если мы погибнем, от моего кена пользы будет мало.