Чего-то, что…
Я упала на пол, больно ударившись копчиком о паркет. Меня тут же дернули наверх, заслонили спиной. Руки Эрика застыли перед балконной дверью в защитном пассе.
От него пахло силой. Яростью. Желанием драться. И показалось, он сейчас шагнет от меня к окну, а затем сиганет вниз. Туда, где…
Сгустившаяся тишина оглушила. Перед глазами плясали пестрые мошки, я протерла их и быстро поморгала, стараясь убрать дискомфорт.
А потом кто-то закричал. Громко, визгливо, и крик этот спугнул птиц с крыши нашего балкончика. Сизые голуби царапнули шифер, зашуршали крыльями и взмыли ввысь. Они улетели, а кое-что осталось. Оно – это что-то, яркая, светящаяся плеть – цеплялось, будто червяк, за перила, стараясь перемахнуть через них и вползти внутрь, к нам. Эрик оскалился и метнул чистым кеном. Щупалец вздрогнул, приподнялся, как кобра, готовящаяся к прыжку, а затем соскользнул вниз, во двор.
– Алан! – отреагировала я, и Эрик кивнул.
– Собери детей. Отведи в подвал – там почти нет окон. И Гектора найди. Он мне нужен.
Я кивнула и выбежала из спальни, в коридор. Вокруг меня метались люди. Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то успокаивал остальных. Детей уже подняли, некоторые даже успели одеться – все же к приходу Хаука мы готовились, хотя и не ждали. Смерти никогда не ждешь, даже если знаешь, что она придет скоро. Всегда стараешься оттянуть это мгновение, когда жизнь перестанет быть привычной и превратится в бессмысленные, тщетные попытки выжить.
Лица, жесты, вопросы – все слилось, завертелось калейдоскопом, мысли рассыпались мелким крошевом – не соберешь. Сосредоточенность, выверенные движения, сдавленные ответы. Взгляды, которые не выдерживаешь и потому отводишь глаза. Сизая муть вокруг, и толстые стены дома уже не кажутся такими надежными.
Я знала, что кто-то погиб. Знала, но боялась спросить, потому что пока имена не всплыли в сознании, эти люди еще живы. Пусть только в моем воображении. Не хотелось думать, что это судный день для нас всех.
Я отвела детей в подвал, как велел Эрик, оставила с ними Дашу и Иру. Последнее, что запомнилось мне, когда я поднималась по склизкой лестнице с крутыми ступенями – ручонки Алана, крепко обнимающие Дашу за шею. Это я должна быть с ним. Я… Только меня никогда нет рядом. Я всегда одной ногой в других мирах. Видения, проклятия, личные проблемы. Понимает ли он, что я – его мать?
Горечь застыла на языке противным налетом, но я все же заставила себя отвести взгляд и переступить порог. Потом, если выживу, подумаю обо всем, сейчас нужно сосредоточиться.
Хаук пришел.
Хаук.
Пришел.
Я катала эти два слово на языке, как заплесневевшие орешки. Кисловатые, их хотелось выплюнуть, избавиться даже от мыслей о Первом охотнике, который до сегодняшнего утра был всего лишь мифом. Далеким, ненастоящим, выдуманным персонажем чьей-то злой сказки.
– Переоденься, – бросил мне на бегу Влад и скрылся за поворотом. Все куда-то спешили, готовились. В гостиной муравьиными кучками суетились хищные и ясновидцы. Гектор с Эриком с серьезными лицами смотрели на улицу – туда, где наверняка находился хозяин светящихся щупалец.
– Хаук пришел, – повторила я вслух и, наконец, поверила. А затем добавила тише, чтобы не спугнуть призрак удачи: – Мы справимся.
Второй этаж опустел. Эхо шагов глухим звуком рикошетило от стен, а оттого тишина, притаившаяся у плинтусов, казалась зловещей. Из окна спальни на меня смотрела мрачная весна. Тучи набежали быстро – я даже не заметила, когда – размыли серым восточный персиковый бок неба, нависли переполненным выменем. Ветер стучал по отливу искореженными когтями ветвей старого клена.
Меня потянуло туда. Не думая, что делаю, я подошла, коснулась пальцами шершавой поверхности подоконника и выглянула вниз.
Клянусь, он смотрел прямо на меня! Будто ждал, будто знал, что именно в тот момент я подойду к окну, чтобы на него взглянуть. Лицо Хаука взрезала полуулыбка-полуоскал, отчего уродливый лиловый шрам изогнулся, как змея, готовая к нападению.
Охотник стоял прямо перед домом, грозовое небо вихрями заворачивало тучи у него над головой, а горящий бледно-желтым, ослепительным светом щупальца извивались вокруг поджарого тела. Длинные, гибкие, как лоза, смертоносные, как яд скорпиона, орудия убийства, длиной метров пятнадцать каждое.
Боги, храните нас! Как? Как мы справимся с ним?!
Я отпрянула к стене, стараясь избавиться от липкого, пронзительного взгляда, исколовшего кожу.
Руки тряслись, колени подгибались. В джинсы удалось влезть с третьей попытки. Майку я сначала натянула шиворот-навыворот и, лишь подойдя к зеркалу, заметила оплошность. Из зеркального мира на меня смотрела девочка с распахнутыми глазами – перепуганный насмерть ребенок, прячущий вспотевшие ладони в задние карманы брюк.
Барт, ту ли ты выбрал для своей миссии? Не ошибся ли? Потому что я ума не приложу, как шагнуть вперед, даже будучи накрытой куполом защитной магии хищных и ясновидцев. А уж о том, чтобы выйти, полностью лишившись защиты, и речи быть не может.
– Все плохо, да?
Глеб стоял в проеме двери и выглядел удивительно спокойным. Я обернулась и кивнула, на ответ не хватило мужества.
– Мы не ждали его так скоро, – добавил он, входя в комнату. – Если бы ждали, не стали бы выходить поутру.
– Кто? – вырвалось у меня. Вопрос царапнул горло, в груди образовался тяжелый комок.
Нет-нет, я не хочу знать. Даже думать не хочу, что кто-то…
– Дарла и Юлиана, – безэмоционально ответил Глеб. – Мне повезло, что я не успел сунуться – курить хотелось безумно, но там была она… Заминка вышла. Думаю, если бы я не медлил, то…
– Нет, – перебила я. – Ты не умрешь.
“Я не позволю”, – добавила уже мысленно и сжала кулаки. Хватит раскисать!
– Алиса тоже там была. И ей удалось отбиться.
– Отбиться? – Удивление скрыть не вышло. Я ведь думала, что Хаук настолько непобедим, что одно его присутствие заставляет падать замертво, а тут… отбиться. – Как?
Глеб пожал плечами.
– Все слишком быстро вышло. Она отбила атаку чистым кеном, потом бросилась к Дарле, наверное, спасти хотела. Дарла уже была мертва, охотник убил ее сразу после… В общем, когда Алиса поняла, что опоздала, то побежала ко входу. Она ловкая, увернулась пару раз, затем оглушила один из щупальцев каким-то пассом и все-таки вбежала внутрь. Повезло, короче.
– Или она умеет драться, – констатировала я.
– Определенно, – согласился Глеб. – Однако драться с ним я поостерегся бы.
– Надеюсь, не придется. Если Гарди сделает все правильно, возможно, Хаук отступит.
– Почему мне кажется, что все хуже, чем есть на самом деле? И почему у меня стойкое ощущение, что ты это знаешь?
– Тебе кажется. – Я отвела взгляд и еще раз взглянула в зеркало. Девочка из зазеркалья хмурилась и все еще боялась, однако растерянной больше не выглядела.
– Ты думаешь, что не вернешься, да? – Он шагнул ко мне и теперь его отражение гипнотизировало меня тоже. – Если выйдешь к охотнику, то уже не войдешь в дом?
Я вздохнула. Врать Глебу не было ни сил, ни желания. Потому я просто опустила глаза. Взгляд упал на флакончик духов – Эрик подарил еще перед уходом в кан. Сказал, что они замечательно подчеркивают запах моего кена…
– Ты как всегда! – Рука Глеба сжала мое плечо, затем так же резко отпустила. – Геройствовать потянуло?
– Не начинай…
– Эрик знает?
– А сам-то как думаешь?
– Черт, Полевая, это скверно! – Он отступил на несколько шагов, покачал головой, запустил пальцы в растрепанную темную шевелюру. – Почему, скажи, ты никогда не думаешь мозгами?!
– Поверь, об этом я думала слишком много.
– Да ну? А результут все тот же. Сама решила, сама сделала, пофиг на тех, кто тебя любит. А ты думала о том, что Эрика сорвет? Что он снова станет слегка того?
– А ты думал о том, что, если я этого не сделаю, не будет, кого срывать?! – выдохнула я резко. – Не будет Эрика, тебя, твоей драгоценной Ники! Охотник пришел нас убить, Измайлов. И есть лишь один способ ему помешать. Кто-то должен погибнуть, но лучше кто-то один, чем все.