Хилосёку-сакеще раз поклонился и, пятясь как рак, удалился.
Муньос первым схватил конверт, вынул из него листок и, пробежав его глазами, швырнул на колени Иррибаррену.
— Нас обоих провели, — сказал он. Клаудио неторопливо взял листок.
—
«К сожалению, я не смогу присутствовать на этой знаменательной встрече, — прочитал он вслух, — но мое предложение остается в силе. Давайте устроим маленький аукцион. Постарайтесь в течение получаса решить, кто из вас готов выложить за документы Захар'а большую сумму, а затем я позвоню каждому из вас по мобильному телефону и узнаю ваш ответ. Если хотите, можете сложиться и купить бумаги вместе. Неизвестный друг».
— Joder! A tomar por el culo! — выругался Муньос.
— Попрошу не употреблять при мне подобных выражений, — одернул его Иррибаррен. — Мы не на рыбном рынке!
Управляющий «Кайпириньей» недоверчиво уставился на него.
— Значит, тебе не нравится, как я выражаюсь? — угрожающе произнес он.
И без того паршивое настроение Муньоса катастрофически ухудшалось.
— Совершенно верно. Твой культурный уровень оставляет желать лучшего, — заметил Клаудио. — Своими выражениями ты позоришь Латинскую Америку.
Я с любопытством уставилась на экран. Создавалось впечатление, что еще чуть-чуть, и на губах Хосе выступит пена, как у бешеной собаки.
— Поверить не могу! — заорал он. — Ты, недобитый сандинист, предавший свои убеждения и переметнувшийся на сторону сомосовцев, осмеливаешься подобным образом отзываться о моем культурном уровне!
— В душе я всегда поддерживал режим Сомосы, — гордо заявил Иррибаррен. — Я был агентом, работающим под прикрытием в лагере сандинистов. Уж лучше бороться за правое дело и быть террористом, чем травить детей наркотиками!
— А чем, интересно, ты занимаешься сейчас? — поинтересовался Муньос. — Или ты будешь утверждать, что «Сендеро луминосо» не имеет к наркотикам никакого отношения?
Я поняла, что пора вмешаться и направить их беседу в интересующее меня русло. Я снова нажала на нужную кнопку, и звонок уведомил Мао Шоу Пхая, что ему пора вновь появиться на сцене.
Хилосёку-сан возник в дверях «кабинета девяти Будд», держа в руках поднос с двумя высокими запотевшими бокалами.
— Коктейль «Пять отвельстий сегуна», — поклонившись, сказал он. — За сеет заведения.
Клаудио Иррибаррен с удивлением посмотрел на него.
— «Пять отверстий сегуна»? — переспросил он. — Что за странное название?
Муньос недовольно фыркнул.
— Похоже, твоя любознательность не знает границ, — язвительно произнес он. — Мой пятилетний племянник целыми днями задает подобные вопросы.
— Всегда полезно расширять свой кругозор, — назидательно ответил террорист и перевел взгляд на Мао Шоу Пхая.
— Пять отвельстий сегуна — это дьва нозьдря, дьва уха и одинь лёт сегуна, — объяснил Хилосёку-сан. — Бить сегуном и так осень плиятно, а коктейль «Пять отвельстий сегуна» доставляет лядость носю, уху и лётю. Селёвек, котолий выпьеть «Пять отвельстий сегуна», слязу возлядуется до плеши.
— Возрадуется до плеши? — оторопело переспросил Муньос, непроизвольно дотрагиваясь до заметно поредевшей макушки. —На что это ты, желтомордый, намекаешь?
— Возлядуется до плеши ознасяет осень возлядуется, — широко улыбнулся Мао Шоу Пхай. — Лусский в таком слюсяе говолит: «Лядости польны польтки». Есьли вы хотите, стобы у вас били польны польтки лядости, випейте коктейль «Пять отвельстий сегуна». За сеет заведения, — немного подумав, снова на всякий случай добавил он.
— «Радости полны портки»? — недоверчиво уточнил управляющий. — Неужели русские действительно так говорят?
Хилосёку-сан радостно закивал головой.
— Сям слисял! — с готовностью подтвердил он.
— Дикий народ, — пожал плечами Иррибаррен. — «Возрадоваться до плеши» и то звучит эстетичнее. Пожалуй, я возрадуюсь до плеши. — С этими словами он взял бокал и мелкими глотками выпил его содержимое.
В подсобке я тоже «возрадовалась до плеши». Вместе с коктейлем террорист получил свою порцию «Лепестков хризантемы».
Муньос решил последовать примеру Иррибаррена и решительным жестом опрокинул в глотку «Пять отверстий сегуна».
Мао Шоу Пхай в очередной раз поклонился и, прихватив с собой поднос с пустыми бокалами, попятился к выходу.
— Сям ты жельтомольдий! — тихо, но внятно пробормотал он, закрывая за собой дверь.
«Лепестки хризантемы» должны были подействовать через несколько минут.
Я взяла трубку радиотелефона, которую заранее оставил в подсобке Хилосёку-сан, и набрала телефон Клаудио. Террорист казался мне более здравомыслящим.
— Это твой или мой? — спросил Муньос, когда раздался звонок сотового телефона.
— Кажется, мой, — сказал Иррибаррен, поднося трубку к уху.
— Это я, — воспользовавшись модификатором голоса, я снова прикинулась мужчиной. — Ну как, вы договорились о цене?
— Полчаса еще не прошло, — заметил пунктуальный террорист. — Мы пока даже не приступили к обсуждению. Сеньор Муньос пребывает в плохом настроении и не склонен к диалогу.
— В таком случае я перезвоню попозже, — сказала я. — Кстати, закажите себе что-нибудь. Рекомендую вам попробовать тушеную змею в кислом соусе.
Я повесила трубку.
— Это был он? — спросил Муньос. — Что он сказал?
— Посоветовал попробовать тушеную змею в кислом соусе, — ответил Клаудио.
— Ты что, издеваешься?
— И еще он напомнил об аукционе, — усмехнулся террорист.
Звонком я уведомила Мао Шоу Пхая, что пора нанести еще один визит в «кабинет девяти Будд».
Хилосёку-сан подал латиноамериканцам меню в кожаных корочках с золотым тиснением.
— Сто будете заказивать? — спросил он.
— У вас действительно есть тушеная змея? — поинтересовался Клаудио.
— Это только название, — оскалился в любезной улыбке Мао Шоу Пхай. — Тусёная змея — это осень вкусьное мясо клёлика, но сделанное в фольме змеи с глязьками изь клясной смолёдины.
Я усмехнулась. Леша Фурунжев под большим секретом рассказал мне, что в целях экономии китайцы отлавливали бродячих кошек и собак и подавали их мясо под видом крольчатины, утятины или даже телятины. Острые ароматные соусы настолько видоизменяли вкус мяса, что европеец ни за что бы не догадался, что на самом деле он ест.
— Ладно, принесите мне тушеную змею и подходящее к ней вино, — решив не отвлекаться на изучение непонятных японских названий, перечисленных в меню, сказал Иррибаррен.
— Мне то же самое, — махнул рукой Муньос.
Они оба расслабленно откинулись на спинки кресел. По тому, как заблестели их глаза, я поняла, что «Лепестки хризантемы» начали действовать. Скоро они начнут болтать, как два попугая на просторах Австралии.
— Ты сукин сын, — неожиданно заявил Муньос. — Ведь это ты все подстроил!
— Что ты имеешь в виду? — удивился Ир-рибаррен.
— Не считай меня идиотом, — заявил Муньос. — Ты выглядишь слишком довольным жизнью. Если бы тебя действительно беспокоила покупка оружия, ты бы вел себя совсем иначе.
— Глупости, — презрительно усмехнулся Клаудио. — В психологи ты не годишься. Я веду себя так, потому что подобное поведение естественно для меня. Даже если я не получу документацию на автомат, мир от этого не обрушится.
— Конечно, не обрушится, — злобно прищурился Хосе. — Потому что это ты забрал документы у Росарио и прикончил и его и Захара, чтобы изобретение не досталось больше никому другому.
— Кто такой Росарио? — спросил Иррибар-рен.
Такой наглости управляющий «Кайпириньи» просто не мог вынести.
— Выходит, ты не знаешь, кто такой Росарио Чавес Хуарес? — прошипел он. — И это после того, как ты собственноручно прикончил его в постели Аделы?
— А кто такая Адела? — с невинным видом поинтересовался Клаудио.
Муньос издал сдавленное рычание. Мне показалось, что он собирается броситься на Клаудио. Ему помешало появление Хилосёку-сана.
— Тусёная змея в кисьлом соусе, — сообщил Мао Шоу Пхай, ставя тарелки перед ощетинившимися противниками. — Вино «Сад зёльтого импелятоля», — добавил он, открывая бутылку и разливая напиток по рюмкам.