- Так будет лучше всем, - сказал Дьяк.
- Что это ты, Дьяк, имеешь в виду? - спросила Нота, глядя то на Дьяка, то на меня. - Слушайте, вам дома не надоело?
- А вот я люблю смотреть на драки в невесомости, - заявил Купышта. - Во-первых, потешно, во-вторых, глупо настолько, что нравится даже мне, а я известен своей невозмутимостью на весь Космос. - Купышта загасил сигарету и, ловя концы своего полотенца, кувыркнулся назад, к гардеробу. Голя Астрицкий снялся с насеста вслед за ним. Я собрал со стола подносы один на другой, обмотал их столовой плёнкой и подсунул под резинку рядом с посудомойкой.
ГЛАВА 3. ЧЕЛОВЕК ШКАБ
39.02.03.01 MTC девять спецов группы управления Первой вахты столпились в тылу поста "штурман-1" и, как один, неотрывно глядели на короткий толстый палец десятого спеца, Люки "Шкаба" Ошевэ, прижатый к пыльной поверхности полуметрового монитора. В режиме "пауза" на мониторе отображалась модель доступного для сканинга шума и света Первой Площади ЕН-5355. Монитор венчал собой приборную книжку, разложенную и развёрнутую перед Шкабом. Шкаб занимал пост законно, в Первой вахте он исполнял обязанности первого штурмана и был вправе тыкать пальцами в мониторы хотя бы и просто ради.
Шкаб держал палец прижатым к экрану целую минуту, жуя поочерёдно то верхнюю, то нижнюю губу. Потом он спрятал палец в кулак, натянул на запястье обшлаг последней свежести сорочки и протёр экран. Экран украсился белесыми разводами, лучше стало чуть. Ошевэ снова уткнул палец туда, где предыдущее прикосновение проело чистый кружок. Откашлялся в локоть незанятой указанием руки и наконец изрёк:
- Ну, судя по всему, вот. Тоже наше.
- Что, интуиция, Шкаб? - спросил динамик Грановский. Он висел вниз головой в заднем ряду. Ошевэ обернулся, неласково любопытствуя, что за остроумище выискался, - короткое шевеление произошло в толпе космонавтов и тут же замерло, поскольку заговорил капитан Пол Мьюком, сидящий на подлокотнике штурманского "капюшона", - одиннадцатый в рубке, самый специальный, спец:
- Давай-ка, Шкаб, развернём "зеркало". А?
- А смысл? - спросил Шкаб.
- Зорко осмотримся. Не будем гадать.
- Да я в принципе уверен. Место, альбедо. Наше это.
- Альбедо ниже, - подал голос штурман-два. Его пост отстоял на метр одесную от Шкаба.
- Ниже, чем у чего? - спросил Шкаб.
- Ниже, чем у развернутого комплекса.
- Да нормально. Батарея маяков плюс рэк - верно светится, - возразил Шкаб.
- Хоть бы откуда пискнуло не автоматом! - сказал кто-то - не Грановский.
- Да. Хоть бы откуда, - согласился Шкаб почти охотно. - Хоть бы один писк. Не от автомата.
- Давай развернём "зеркало", Шкаб, - повторил Мью-ком. - Официальный запрос рекомендации к исполняющему обязанности штурмана-раз.
- Жалко, - ответил Ошевэ задумчиво.
Пол Мьюком, капитан "Сердечника-16" и начальник экспедиции "Дистанция XIII", предлагал использовать автоматический спутник-телескоп. Альфа, местное солнышко, звезда весьма активная, здорово мешала двум немытым, героически борющимся с постнаркотическим похмельем радиооптикам, сложноподчинённый результат чьих усилий сейчас и отображал монитор штурмана-раз. Большую обсерваторию радиооптики завести вдвоём не могли, и Первую Площадь обследовали доступными по умолчанию, малыми средствами. Уже вторые сутки малые средства пасовали. Впрочем, никто не удивлялся. Слишком уж малые средства были малыми.
Девяносто пять процентов систем титана были всё ещё законсервированы, "токамак-главный" едва разогнался до минимума, обеспечивая светом только самые необходимые адреса потребления. Три четверти экипажа и все пассажиры спали: на загрузку атмосферой титана целиком твёрдого кислорода, конечно, не хватало. "Зеркало" относилось к разряду одноразового оборудования и серьёзного света не требовало, его выносили в космос ультралиддитовые бустеры, в рабочий режим оно разворачивалось самостоятельно, "на сахаре". Помочь определению обстоятельств оно могло. Но оно было на титане одно.
- Жалко, - повторил Ошевэ. - Оно у нас одно, родимое. Останемся без сильной оптики. Когда потом его подберём… Да и что мы увидим? Что есть - и так видно.
- И побьёт "зеркало", - добавил Френч Мучась, второй штурман. - Пыльная система.
Штурманы, даже исполняющие обязанности, очень не любят оставаться без хорошей стационарной оптики в пространстве.
- Другие предложения? - спросил Мьюком, фокусируя вопрос на макушке Ошевэ. Тот чуть было не пожал плечами.
- Главное - не торопиться, - сказал он, стараясь, чтобы прозвучало веско. - Мы уже тут, реанимировались, и всё не так плохо. Непонятно, но не плохо. Точнее, неизвестно, но, тем не менее, не плохо. Можно посчитать. - Он принялся тыкать пальцем в экран. - Есть у нас отклик от орбитера над Тройкой. Вот. Хороший, ясный, штатный отклик. Комплекс "Башня" у Тройки в состоянии рабочем. БВС "Башни" разговаривает, рада нам, пассивно, но рада. Жаль только, информации для нас от Марты не несёт… Э-э, Туман, "Башня" есть - уже дело, без кислорода и света не останемся. Дальше. Вот пунктир от орбитера над Четвёркой. Ещё деловитее, хотя всё равно голодновато. И вот этот над нами объект, ровно в северном зените системы. Объект холодный, малой яркости, но точно там, где должен. Этот молчит совсем. Но он есть.
- И всё, - сказал капитан. - За три-то года.
- Маловато, что и говорить, - согласился штурман. - Эх, Марта, Марта, как тебя угораздило… Чего боялись, того и наглотались.
В Первую вахту, как и явствует, входили космачи самые опытные, авторитетные, в экспедиции самые высокопоставленные - ответственные. На то и Первая вахта. Перворазников в рубке не было, только серьёзы, коим Земля всегда далеко, чёрт не брат, а Император - незваный родственник. Но эмоционально-интеллектуальный настрой в рубке сейчас был как у боксёра, по очкам выигрывавшего весь бой и пропустившего нокаут за секунды до победного гонга. Грогги, долго ли, коротко ли, - пройдёт, но факт поражения уже в биографии, ни изменить, ни скорректировать, и реванш невозможен. Звездолёт "Форвард" капитана Марты Кигориу, взявший Императорскую Дюжину три года назад, "Сердечник-16" не встретил.