Оглядываясь вслед ушедшему брату, я вошла в кабинет.
— Папочка, — осторожно начала я, — я просто проходила мимо… Что-то случилось?
Вопреки моему опасению отец не стал ругать меня за подслушивание, просто протянул руку, указывая на кресло напротив. Когда я села, он поднял голову и тихо произнес:
— Видишь ли, дочка… На балу в твою честь будет тот самый человек, из-за которого погибла Анна.
— Коварный соблазнитель? — вырвалось у меня.
— Что? — не понял отец. — Ах, да… Понимаешь, в обществе свои законы — что не доказано, того нет. А этот человек весьма богат, уважаем, говорят, он друг самого короля. И, как бы я не относился к нему, я должен его пригласить, дабы соблюсти… кхм… приличия.
— Ну и что? — я пожала плечами. — У нас будет куча народу, которых мы приглашаем только ради приличия. Одним больше, одним меньше. Разве Гэбриел не может немного потерпеть?
— Вот и я говорю, — оживился отец, обрадованный моей поддержкой, — немного потерпеть! Но все же, — папа смутился, — будь внимательна и благоразумна, дочка. Этот человек может быть очень обходительным, не поддавайся его чарам.
— О чем речь, папа! — я вскинула брови. — Даже не сомневайся!
Поцеловав отца на прощанье, я пошла к себе. Разговор оставил неприятный осадок, будто наелась чего-то горького. «Тоже мне, — злилась я, — понапридумывали всякой ерунды: соблазнители, чары… Прямо колдун какой-то. Небось, обычный мужик с парой любовниц. А Анна сама виновата, нечего было с жиру беситься».
Я потрясла головой, чтобы выкинуть из нее все ненужное, и пошла спать.
========== Глава 3. Какая встреча! ==========
Наконец, настал тот день. Еще не рассвело, а отец уже бегал по коридору и шепотом отдавал приказания. Естественно, спать в такой обстановке не было никакой возможности, мне пришлось встать, накинуть свой любимый халатик и, лохматой и хмурой, идти пить кофе.
Дом был похож на муравейник. Попивая ароматный напиток, я смотрела, как все носятся туда-сюда и думала: «А что же будет, когда я соберусь выходить замуж?» По-моему, отец был немного не в себе.
Около девяти приехала герцогиня. Папа подскочил к ней, осыпал комплиментами и попытался провести в гостиную, но она отстранила его: «Нет-нет, Абрахам, благодарю тебя, но у нас мало времени», и тут же заверещала своим противным скрипучим голоском: «Аликс, девочка моя, где ты? Иди-ка поцелуй свою любимую тетю!» Я спустилась, вымучила улыбку, произнесла: «Доброе утро, тетушка, очень рада вас видеть», чмокнула ее в сухую морщинистую щеку и убежала одеваться. Отец остался ее развлекать.
Через полчаса все были готовы. Мне с отцом досталось место в карете тети, а брат отказался, сославшись на то, что привык ездить верхом. Едва мы уселись, герцогиня начала нескончаемый рассказ о своей молодости, своих балах и своих кавалерах. Папа, уставший за утро, похоже, тихонько прикорнул в углу, а я с тоской смотрела в окно на скачущего брата и мысленно называла его дезертиром.
От нашего поместья до города — примерно два часа езды. Приехав в особняк тетушки, мы наскоро перекусили, потом я пошла готовиться. Высокие прически я не любила, поэтому мне просто накрутили волосы — получились довольно милые белокурые локоны. Потом стали надевать платье — а платье было восхитительным: корсет фисташкового цвета, украшенный вышивкой и изумрудами, двухслойная юбка — основа из того же материала, что и корсет, верх — из тончайшего белого и фисташкового шифона. Рукава, открывающие плечи, тоже из шифона. Когда я шла, платье струилось, обтекало меня, и казалось, будто это зеленоватая горная река или густой предутренний туман. Не платье — мечта!
Корсет затянули так, что я едва могла дышать. Ну, ничего, красота требует жертв. На шею я надела подаренный братом медальон. Только успела спуститься вниз, чтобы показать платье тете, как стали подходить первые гости.
Вначале я думала, что меня представят сразу всем, но, оказывается, я должна была стоять рядом с герцогиней и помогать ей принимать гостей. Они подходили к нам по очереди, здоровались, рассыпались в дежурных комплиментах, мужчины целовали руки, а потом герцогиня представляла им меня или они сами со мной знакомились. Хотя, по правде говоря, половина приглашенных меня уже знала — многие из них неоднократно посещали моего отца.
Наверное, я отвлеклась или с кем-то беседовала, поэтому пропустила момент, когда он входил в залу. Окинув комнату взглядом, я вдруг заметила около одной из стен знакомую фигуру. Приглядевшись, я с изумлением узнала в ней моего незнакомца! Сейчас он был одет совсем по-другому — в красивый праздничный костюм: вышитый камзол, жилет, белоснежная рубашка, брюки и сапоги. «Наверное, сапоги — его любимая обувь» — подумала я. Он улыбался и что-то говорил стоящей рядом даме, а та глупо хихикала и закатывала глаза.
Заметив в зале тетушку, граф оставил свою собеседницу и пошел к нам. По мере того, как он подходил ближе, мое сердце словно замирало и все реже, но громче бухало в груди. «Что такое? — удивилась я. — Он же мне совсем не нравится!»
Сначала граф поздоровался с герцогиней.
— Маргарита, — проговорил он, беря ее руку и прикладывая к своим губам, — вы сегодня просто неотразимы!
— Ах, Влад! Что вы такое говорите! — тетушка вдруг стала закатывать глаза и обмахиваться веером совсем как предыдущая дама.
Потом граф перевел взгляд на меня.
— А это, наверное, юная мадемуазель Ван Хельсинг, в честь которой и назначено сегодняшнее торжество?
Я хотела ответить, но тетя меня опередила:
— Да-да! Это именно она! Познакомься, Александра, это — граф Владислав Дракула. Очень влиятельный и очень знаменитый! — добавила она с придыханием.
— Мадам, вы мне льстите! — граф одарил ее лучезарной улыбкой, от которой та просияла, потом снова повернулся ко мне. — Очень рад с вами познакомиться, мадемуазель! — и поцеловал мне руку.
Он что, не узнает меня? Или притворяется? Я была озадачена.
Герцогиня порхала, как бабочка, а граф продолжал:
— Скажите, мадемуазель, а вы уже обещали кому-нибудь свой первый танец? Или он пока свободен?
Вот как? На танцы надо очередь занимать?
— Нет, — пробормотала я, — никому не обещала.
— Тогда, — граф опять улыбнулся, — могу ли я рассчитывать на него?
— Конечно, с удовольствием! — я присела в реверансе.
Граф в ответ поклонился и оставил нас. Мы с герцогиней продолжили встречать гостей.
Когда заиграла музыка, я почувствовала легкое прикосновение к руке, обернулась и увидела своего прекрасного незнакомца, точнее, теперь знакомого, Владислава Дракулу. Он протянул мне руку, я подала ему свою, и мы закружились в вальсе. Сначала граф спросил о погоде, потом о новинках театра, о книгах… Короче, была скучная светская беседа. Под конец танца я все-таки поинтересовалась у него:
— Граф, а почему вы сделали вид, что не узнали меня?
— Мадемуазель, — он сделал виноватое лицо, — прошу прощения, если это обидело вас. Но те обстоятельства, при которых мы познакомились, они весьма… э… нестандартны. Тут непростое общество, не каждый правильно поймет.
А ведь он прав! И как я сама не додумалась?
Граф танцевал со мной еще один танец, а потом вежливо извинился, сославшись на необходимость с кем-то встретиться, отвел к отцу, поцеловал руку и удалился. Я смотрела ему вслед, и меня раздирали противоречивые чувства. Танцевал граф великолепно, но в его глазах не было интереса, как тогда, в лесу. Только холодная вежливость и безупречный этикет. Нет, ему не идет быть официальным.