Разбив еще несколько ваз и расшвыряв подушки, покрывала и стулья, я немного успокоилась и решила на этом остановиться, а то как бы граф действительно не воплотил в жизнь свою угрозу.
«А может, стоило попробовать?..» Ужаснувшись такой мысли, я погнала ее прочь. Так, что делать дальше?
Подойдя к двери и подергав ее, я с огорчением обнаружила, что она заперта. Окна тоже не открывались за исключением одного, в спальне. Распахнув его, я высунулась наружу. В лицо пахнуло холодом, но я не обратила на это внимания. Нет, стена гладкая, слезть не получится. А прыгать… «Перебьется» — со злостью подумала я. Веревка из простыней… Но тут я увидела графа и быстренько захлопнула окно. Он вышел в сад с какими-то людьми, видимо, охраной и что-то им говорил. Наконец, граф ушел, а один охранник вдруг резко вскинул голову и поглядел на мои окна. Я отпрянула и прислонилась спиной к стене. Похоже, и этот путь теперь отрезан.
От обеда я тоже отказалась, впрочем, как и от ужина. Никто меня не уговаривал, Мадлен, услышав очередной отказ, невозмутимо отвечала: «Хорошо, мадемуазель, я доложу милорду». Граф больше не появлялся.
Вечером на меня напала тоска и апатия. Я лежала на кровати и плакала, вцепившись в подушки. Мне было очень обидно и горько от того, что меня обманули, предали, распорядились мной как вещью. Но больше всего убивало то, что мой красивый, обаятельный Влад, мой таинственный незнакомец, к которому в глубине души я все-таки была неравнодушна, оказался тем самым бессердечным негодяем, о котором говорил брат.
Мне было так плохо, что я даже не захотела раздеваться перед сном. Но потом подумала, что спать в платье будет очень неудобно и позволила Мадлен себя раздеть.
========== Глава 6. Вопросы и ответы ==========
Робкий солнечный лучик, пробравшись через незанавешенное окно, коснулся моей щеки. Я улыбнулась. Я уже давно проснулась, сидела на кровати в позе лотоса и обдумывала свои шансы на побег. Результаты пока были неутешительны. Дверь заперта, под окнами — круглосуточный патруль, но даже если мне удастся выбраться во двор, это ничего не изменит — через трехметровый забор не перелезть, а ворота наверняка хорошо охраняются. Идею пригрозить графу самоубийством я отмела сразу — с ним не прокатит. Он еще в кресло усядется и голову ладонью подопрет: давай, девочка, покажи, на что способна.
Еще можно попробовать его игнорировать. Не разговаривать, не мыться, не чистить зубы, ходить всегда взлохмаченной и в пеньюаре. Тогда рано или поздно ему станет противно, и он отправит меня домой. Бр-р-р! Меня передернуло. Нет, этот способ слишком жесток для моей нежной психики. Больше вариантов не было. Оставалось ждать, что со временем непременно что-нибудь подвернется. Я потянулась и встала с кровати. На спинке стула висело мое вчерашнее платье, и я стала одеваться. Очень сильно хотелось есть, хорошо хоть вода в комнате имелась.
Когда пришла Мадлен, я почти зашнуровала корсет. Она запричитала и кинулась мне помогать. Затянула шнуровку, уложила волосы и предложила спуститься вниз к завтраку. «Я не хочу завтракать» — по привычке ответила я и тут же об этом пожалела: в желудке заскребло так, будто там поселился кто-то живой и теперь отчаянно пытается вылезти наружу. Пробормотав свое обыкновенное: «Хорошо, мадемуазель, я доложу милорду», служанка с поклоном удалилась, а я, голодная и злая, уселась на широкий подоконник, подобрала ноги и стала смотреть, как топчется замерзший за ночь охранник.
— Мадемуазель, вы хотите разбить мне сердце, умерев от голода?
Я вздрогнула и подняла голову. Задумавшись, я не заметила, как граф вошел в комнату и встал у окна рядом со мной. Не знаю почему, но я обрадовалась его присутствию. Наверное, сутки одиночества сделали свое подлое дело.
— Я не голодна, граф, — сказала я.
Минуту он продолжал смотреть в окно, потом спросил:
— Вам так сильно не нравится быть моей гостьей?
— Пленницей, — поправила я.
— В данный момент это одно и то же, — граф качнул головой. — А что именно вас не устраивает? Я чем-то обидел вас?
— Нет, просто я не хочу быть очередной в вашем списке побед.
— Вы хотите быть единственной? — граф пристально посмотрел на меня.
— Не для вас! — я гордо вскинула голову.
— Почему?
Действительно, почему?
— Потому, что мужчины, способные на искренние чувства, не похищают девушку против ее воли.
Граф прищурился:
— С чего вы вообще взяли, что я увез вас для столь низких целей?
— Разве я не права? — удивилась я.
— Не совсем, — его рука легла на мою. Сердце предательски екнуло, — не стану скрывать, вы нравитесь мне, Аликс, и я желал бы, чтобы это чувство было взаимным. Но клянусь вам, у меня и в мыслях не было к чему-то вас принуждать. Просто вы совсем не знаете меня. Нельзя судить о человеке со слов других. Я хочу, чтобы вы провели со мной некоторое время и потом уже решили, достоин я вашего внимания или нет.
— А если я решу не в вашу пользу?
— Тогда я отпущу вас. Но не раньше, чем полностью удостоверюсь в невозможности завоевать ваше сердце.
Что ж, по крайней мере, честно и откровенно.
— Полагаю, у меня нет выбора? — поинтересовалась я.
— Выбор всегда есть. Но иногда им лучше не пользоваться.
Это он на побег намекает. Ладно, поживем, увидим, что лучше.
Я решила сменить тему:
— Могу я задать вам несколько вопросов, граф?
— С удовольствием отвечу, — он уселся на другой край подоконника лицом ко мне.
— Почему я не проснулась, когда вы везли меня в свой замок? Вы дали мне снотворное?
— Да, двойную дозу.
Теперь понятно, почему меня мучили такие кошмары!
— От нашего поместья до Карпат три дня пути. Неужели я столько проспала?
— Полтора. У меня хорошие лошади, — улыбнулся граф, — не волнуйтесь, Аликс, все это время вы находились в лучшей из моих карет, со мной. И я тщательно оберегал ваш сон.
Я попыталась представить, как это выглядело, и поежилась. Теперь самый животрепещущий вопрос.
— Кто переодевал меня?
— Не я! — заверил граф, но мне не понравился блеск в его глазах.
Помолчали.
— Это правда про моего отца? — наконец, тихо спросила я.
— Да, — граф стал серьезен, — когда вернетесь, спросите его сами. Но не сердитесь сильно, старик любит вас. Он думает, что вам здесь хорошо.
Вот подлец! Теперь я даже пожаловаться отцу не смогу, потому что тогда он умрет от угрызений совести!
Неожиданно граф спохватился:
— Мадемуазель, вы не захотели спуститься в столовую, чтобы позавтракать со мной, и я позволил себе дерзость заказать завтрак в ваши покои. Надеюсь, теперь вы не откажетесь разделить со мной трапезу?
Я прислушалась к нечту, скребущемуся у меня в животе, и вздохнула:
— Не откажусь…
После легкого завтрака, во время которого я изо всех сил старалась не торопиться, чтобы не показать, насколько голодна, граф предложил прогуляться по замку.
Разумеется, замок оказался великолепен, как и все, принадлежащее Владиславу Дракуле, начиная от зимнего сада, который непосвященный человек вполне мог принять за небольшую рощу и заканчивая конюшней на пятьдесят породистых лошадей, из которых вороной жеребец графа оказался вовсе не самым лучшим.
Но самое большое впечатление произвела на меня оружейная комната. Это была самая полная из когда-либо виденных мной коллекций холодного и огнестрельного оружия. Граф не хотел здесь долго задерживаться, видимо, думая, что девушке это не интересно. Тогда я сняла со стены небольшой тонкий лук со стрелами, прицелилась в стоящую у дальней стены мишень и несколько раз выстрелила. Три стрелы воткнулись рядом, касаясь друг друга оперением, в нескольких миллиметрах от центра мишени. Граф был поражен.