Директриса, Татьяна Борисовна, поздравляет будущих первоклассников с началом учебы. Тимур Талеров сидит в первом ряду, он привез подарки — школьную форму, рюкзаки и еще уйму всего нужного для школы. Пеналы, карандаши, тетрадки, ручки, я сама видела как выгружали коробки из микроавтобуса. Но хочется думать, что для меня он все покупал лично.
Мне достался красивый розовый ранец с диснеевской Белль, и от счастья хочется плакать. Если бы Тимур дарил мне подарок лично, то я уверена, что выбрал бы именно этот.
Директриса спрашивает каждого, кем мы хотим стать после школы и чем заниматься. Все мальчики хотят стать бизнесменами и зарабатывать деньги, а девочки моделями и сниматься для модных журналов. Даже Сонька Кошкина со своей толстой задницей хочет.
— А ты кем хотела бы стать, Доминика? — спрашивает Борисовна.
Поднимаю сияющее лицо и, прижимая к себе ранец, громко говорю, чтобы было слышно всем:
— Я хочу выйти замуж за Тима Талера и быть его женой.
В зале устанавливается тишина, воспитатели начинают натянуто улыбаться, директриса сначала растерянно смотрит на Тимура, а потом тоже плывет в улыбке. Надо мной смеются все в зале. Кроме Тимура, он ведь никогда не улыбается. Пристально смотрит на меня, а я стараюсь выдержать этот взгляд, хоть на самом деле немного боюсь. Вдруг он рассердится?
Но Тимур не сердится, молчит. Все вокруг тоже замолкают и смотрят на него, а я стою, вцепившись в ранец, и сжимаю зубы так, что они начинают скрипеть.
— Я посмотрю, как ты будешь учиться, — наконец произносит Тим, и взрослые облегченно выдыхают.
А мне хочется топнуть ногой и крикнуть: «Да какая разница, как учиться, если я буду тебя любить?» Тихо шепчу это, упрямо глядя на него, и Тимур как будто бы слышит. Но больше ничего не говорит, встает и уходит, лишь бросает на меня мимолетный взгляд, и в нем мне вдруг чудится улыбка.
Я люблю Тимура с того самого момента, как его увидела. А это значит, что почти всю жизнь, мне тогда было шесть, а ему двадцать, выходит, я его люблю дольше, чем не любила.
Было лето, Тимур как раз пришел тренировать наших мальчишек, он как и мы, детдомовский, он тогда часто к нам приходил. Я его в окно увидела — он такой красивый был, сильный. И сразу решила, что выйду за него замуж.
Когда я попала в детдом, первое время все понять не могла, где мои родители и почему они меня не забирают. Сначала мне говорили, что они в больнице, потом — что в санатории на лечении, потом — что уехали за границу на заработки. Я ждала, что за мной придет дядя или бабушка, но никто не приходил.
Родителей убил дядя, сел в тюрьму, а бабушка слегла с инсультом. А потом умерла. Но все это я узнала гораздо позже, а первое время ждала их и была уверена, что в детдоме пробуду недолго.
Но потом увидела Тимура. Помню этот день так четко, будто это было вчера. Я, маленькая, сижу на подоконнике, прилипнув носом к стеклу, и смотрю, как во дворе на турнике отжимаются старшие ребята.
Возле них стоит высокий загорелый парень в одних джинсах. Он кажется мне великаном даже с высоты второго этажа. У парня светлые волосы и голубые глаза, как на картинке у принца в книжке, которую мы читали с мамой.
Парень сначала смотрит, как отжимаются мальчишки, а потом сам подпрыгивает, цепляется за перекладину и начинает мерно подтягиваться.
Мышцы ходят ходуном, перекатываются под кожей, а я восхищенно слежу, даже рот приоткрываю от восторга. Он кажется мне очень сильным, как тот атлет с плаката, что висит в спортзале. Нас туда водят на физкультуру, и я всегда останавливаюсь перед плакатом, чтобы получше рассмотреть.
— Тим Талер! — кричит Сонька Кошкина и лезет ко мне на подоконник.
Высунув язык, наблюдает за Тимуром, а мне хочется спихнуть ее с подоконника и не только потому, что я ее терпеть не могу. Просто на Тимура могу смотреть только я, и мне непонятно, почему другие этого не понимают.
От той же противной Соньки я узнаю, что фамилия Тимура — Талеров, а называют его Тим Талер, потому что он никогда не улыбается. Или наоборот, фамилию ему дали Талеров, потому что он не улыбался, Сонька или врет или сама не знает. Тимура подбросили — привели к калитке детского дома и бросили. Он маленький был, сказал, что Тимуром зовут, а больше ничего вспомнить не смог.
После того случая в актовом зале меня еще некоторое время дразнили невестой, а потом забыли, вот только я все помню.
Я стараюсь учиться, не все получается, но я стараюсь, сцепив зубы. Если это нужно, чтобы Тимур меня похвалил, я буду это делать. Но он больше не приходит даже, чтобы тренировать парней.