— Это невозможно… — прошептала Кати, когда Юна полностью легла на пол и из этого положения, облокотившись руками в пол, подняла тело над полом. Задержалась на мгновение, и начала выпрямлять руки и одновременно выпрямлять ноги над полом. Ещё мгновение и она стоит лишь на пальцах, а вторая рука, сжимающая меч, медленно поднимется вверх.
— О нет… нет… — прошептал Эдгар, бросил встревоженный взгляд на учеников и побежал к двери, надеясь, чтобы та оказалась открытой.
Быстрее! Дёргает ручку. Юна уже согнула ноги, готовясь к прыжку. Дверь открывается…
— Все вон! — отдаёт приказ Эдгар и сам оттаскивает учеников к двери. Юна уже на ногах и начала активную тренировку, разумеется, не видя ничего вокруг. Меч хотя и был деревянным, но в её руках являлся страшным оружием.
— Что вы там делали? — грубо спросил Эдгар, выталкивая последнего ученика за дверь.
— Да мы… увидели, как Юна медитирует и решили, что лишнее занятие не помешает, — нехотя ответил один из них.
— Она так классно рассказывала обо всём этом, а тут такие штуки вытворяет, — поддакнул второй и кивнул на зал, где Юна танцевала с мечом, другого слова не подобрать.
Эдгар покачал головой.
— Это не медитация, а что-то вроде транса, тренировка духа по средствам тренировки тела. В нашей жизни в умении воина нет практической необходимости, и для многих из вас занятия становятся развлечением или хобби, но для Юны, для меня… — Эдгар замолчал на мгновение, вспоминая будни в школе, — для нас это становление и укрепление духа. — Зашёл в зал и громко произнёс: — Стоп, Юна!
— Эдгар? — тут же спросила Юна, останавливаясь и открывая глаза. — Ты уже освободился?
— Ты забыла закрыть зал! — строго произнёс он.
— Закрыть?… — Юна непонимающе посмотрела на брата…, на группу за его спиной, Кати и Графа.
— А вы чего тут все собрались?
— На тебя любуемся, — съязвил Эдгар. — Юна, если ты занимаешься подобным в моей студии, то закрывай за собой дверь! А то тут нашлись желающие к тебе присоединиться, и если бы мы рядом не оказались, то ты бы их покалечила!
— Да нет… — не слишком уверенно произнесла Юна. — Я же осознаю, что делаю.
— И видела, что они рядом пытались копировать твои движения?
Юна покачала головой. Нет, видеть она их никак не могла. Лишь уходя в себя полностью и отрешаясь от действительности можно было почувствовать себя и мир, а после напряжённого дня и, чего кривить душой, сумасшедшей ночи, ей требовалось это как воздух. Покой и разрядка одновременно.
— Прости…
Эдгар протянул руку, и Юна тут же пошла в родные объятия, улыбнулась, почувствовав поцелуй в волосах.
— Иди, переодевайся, и поехали домой.
— Да, домой очень хочется, — кивнула Юна и посмотрела на Кати и её брата. — А что Граф тут делает?
— Так он же привёз тебя.
— Привёз, — согласилась Юна. — Но мы попрощались до среды.
— Заберу Кати и уеду, не беспокойся, — холодно улыбнулся Граф, дёрнул за локоть сестру, но та увернулась, взяла за руку Юну и вместе с ней пошла в раздевалку.
— Ты была бесподобна, подруга, — заговорщицким шёпотом произнесла она. — Научишь? Эдгар разрешил мне ходить на занятия, если ты будешь моим мастером.
Они дошли до раздевалки, Юна сняла через голову чёрную майку и вспомнила, что она принадлежит Кати.
— Извини, я позаимствовала из твоего гардероба костюм. Я тебе его верну завтра, хорошо? — смущённо спросила она, решив не обсуждать тренировку. Но вместе с костюмом пришли воспоминания о ночи, о нежных руках Графа, его поцелуях, и низ живота болезненно свело.
— Мой?… — спросила Кати и обернулась. К ним шёл Граф и смотрел он не куда-то, а на плоский живот Юны, которые больше не прятали бесформенные майки и туники. И только сейчас он вспомнил, что Юна тогда, вчера ночью, попросила свет не включать. Разумеется, чтобы не показывать свою идеальную фигуру.
— Звёздочка, у тебя же сейчас… сколько, почти пять месяцев беременности должны быть? Я не ошибаюсь? — спросил он.
— Не ошибаешься, — просипела Юна.
— У тебя такой красивый… животик. Ровный… а есть ли ребёнок?
— Нет, — прошептала Юна, схватила свою майку из шкафчика и, обойдя Графа, чтобы не коснуться его, вышла из раздевалки.
Кати от возмущения открыла рот, но ненадолго. Подошла к брату и с размаху врезала ему кулаком в живот.
— Кретин! Она потеряла ребёнка, потому что кобель, поимевший её и бросивший, болел какой-то редкой дрянью и не счёл нужным предупредить об этом! — прошипела она, отвернулась, чтобы уйти, но Граф её остановил.
— Что?
— Что? Ты плохо слышишь? Пусть тебе плевать на ребёнка, но Юна… она так переживала, плакала, а ты! Это жестоко, Граф.
Кати вырвалась из рук брата и ушла, а Граф остался стоять как громом поражённый. Как такое возможно? У него не может быть детей, врачи… они все в один голос твердили, что он бесплоден. Может всё-таки ошибка? Или розыгрыш?
То, что Юна крепко засела у него в мозгу, да и штанах тоже, отрицать глупо, мысли лишь о ней, её глазах, коже, голосе, так может быть это всё игра? Может эта маленькая и уж точно не невинная девочка манипулирует им? Задурманила голову и так легко согласилась переспать с ним вчера.
Бред… нет, это всё бред. Она же ничего не делала, никак не показывала своего желания. Он сам. И тогда в горах, и вчера… Да и Кати одурачить не так просто, эта девчонка кажется легкомысленной и несерьёзной, но ум у неё цепкий и прозорливый. Если бы беременность Юны была вымышленной, то она уж точно заметила это.
Так неужели он действительно станет отцом?!
Искра надежды разожгла в сердце счастье, так долго желать, ждать… семья, жена, малыши…, но реальность не позволила насладиться этим мгновением. Юна потеряла ребёнка. Потеряла, потому что отец болел какой-то редкой болезнью. Проклятье.
Граф бросился вперёд по коридору, куда ушла Юна, но за первым поворотом встретился с разъярённым Эдгаром. Он просто стоял у дверей, судя по всему в его кабинет. Молчал, но в глазах бешенство.
— Мне нужно поговорить с Юной, — решительно произнёс Граф.
Эдгар покачал головой.
— Проваливай.
— Ты же знал…
— Разумеется, я знал, — зло фыркнул Эдгар. — Знал и ты!
— Я… я ей не поверил, — ответил Граф.
— Почему?
Граф сжал губы, говорить о вирусе Ихе, поражающей по данным министерства медицины лишь низшее общество, он не хотел. Как и признавать свою увлечённость Юной.
— Я обидел её, мне нужно извиниться. Всё.
— Я передам ей твои извинения. Проваливай, — резко ответил Эдгар.
— Надеюсь, что это… — Граф запнулся, не зная какие слова подобрать, — это не помешает нашей работе. Завтра Карл приедет переписать договор на оказание услуг.
— Что значит «переписать»?
— Юна заменит нашего дрессировщика драконов, и мне правда жаль… — прошептал Граф, понимая, что выглядит как полный идиот, каким собственно и является. Мало того сделал больно Юне, да какой там, по его вине она потеряла ребёнка, а сейчас говорит о работе. Да плевал он на работу! Если бы только можно было всё вернуть назад и снова получить ту записку…
— Я подумаю над вашим предложением, — сухо ответил Эдгар. — Юна нужна мне в студии, и я не уверен, что она сможет найти время для фильма. Возможно, даже, что я изыщу средства и выкуплю свой контракт.
Граф ничего не стал отвечать, ситуация, которая казалась крайне отвратительной, становилась ещё хуже. Он бы не удивился, если бы над ним разверзлись небеса, и его поразила молния.
Эдгар смотрел в спину уходящего мужчины и едва сдерживался, чтобы не кинуться ему вслед и не придушить.
Уж лучше бы он продолжал изображать из себя звезду и всеобщего любимчика, которому плевать на всех, но лезть в душу к Юне, теребить ещё незажившую рану… это жестоко.