Они понимают.
Они помогут.
Гарри и Рон — её семья.
— А теперь расскажи подробнее, что задумал Малфой, — пробубнил Рон, повернув голову в сторону Гермионы. Сейчас на его лице читалось сожаление, перетекающее в понимание. Девушка глубоко вдохнула, переводя взгляд с Гарри на Рона и обратно.
— Я проснулась в Больничном крыле…
***
21 сентября, 1998
Она смотрела в собственное отражение в зеркале порядка пятнадцати минут, выискивая подтверждения своего беспокойства. Сегодня она выпрямила волосы, нанесла лёгкий макияж и просмотрела каждый миллиметр своей школьной формы на наличие помятостей. Гермиона настраивала себя на равнодушие, ей не хотелось, чтобы Яксли заметил хотя бы одну мурашку страха и паники.
Гермиона не сообщила Малфою о том, что сегодня утром у неё состоится беседа с Пожирателем Смерти, который неизвестно как сбежал из Азкабана. Но времени не оставалось, поэтому, взглянув в зеркало последний раз, Гермиона развернулась и покинула уборную. В комнате она столкнулась с Джинни, которая только открыла глаза и смотрела на подругу сквозь прикрытые очи.
Гермиона рассказала подруге про план прошлым вечером, как только та вернулась в комнату девочек. За окном было уже давным-давно темно, гриффиндорка сидела на подоконнике и разглядывала виды, которые открывались с высоты птичьего полёта. Лёгкий ветерок покачивал деревья в унисон. И это завораживало.
Тонкая линия света, появившаяся в отражении стекла, заставила Гермиону повернуть голову на дверь. В дверном проёме показалась знакомая рыжая голова. Джинни тихо прошла внутрь, стараясь не разбудить спящих девочек, и уселась на свою кровать. Она точно сразу заметила беспокойство своей кудрявой подруги, поэтому без лишних прелюдий сразу шёпотом проговорила: «рассказывай».
А сейчас, явно сонная рыжая девушка подняла тяжёлую голову, всматриваясь в силуэт Гермионы.
— Уже уходишь? — спросила Джинни.
— Я не знаю, когда именно он объявится, поэтому лучше приду раньше, — ответила Гермиона, поправляя свою юбку.
Джинни резко поднялась с кровати, прикрывая глаза. Из-за быстрого подъёма голова закружилась, и это заставило рыжую гриффиндорку пошатнуться. Однако, спустя пару секунд, девушка подошла к Гермионе, обхватывая ту за шею.
— Гермиона, я переживаю за тебя, — Джинни обхватила лицо подруги, — Пообещай мне, что когда ты захочешь обсудить свои чувства, то ты сразу придёшь ко мне, — прошептала она.
Тёплые слова разлились в душе Гермионы тёплым мёдом — это были именно те необходимые слова, которые хотела услышать девушка. Единственное, о чем ещё думала Грейнджер в тот момент в объятиях подруги, так это о том, как мало времени у них было на продолжение этого разговора; и о том, как, чёрт возьми, она ненавидела Яксли.
— Обещаю, — сказала Гермиона, целуя подругу в щёку.
Девушки простояли в таком положении ещё минуту, после чего Джинни отстранилась, тепло улыбаясь Гермионе. Её глаза были наполнены решительностью и пониманием. И, сделав последний тяжёлый выдох, она проговорила:
— Удачи, милая.
— Да, она мне будет нужна, — гриффиндорка посмотрела на подругу, которая поспешила отправить ей воздушный поцелуй. Гермиона натянула улыбку, стараясь не показывать свою тревогу, и покинула комнату.
Весь свой путь до кабинета МакГонагалл Гермиона пыталась придумать, что она скажет Яксли. В её голове возникало огромное множество мыслей, но она не могла соединить их воедино. Волновалась, очень сильно волновалась.
Гермиона проговорила пароль, после чего зашла в кабинет под звук закрывающейся двери. И в этот момент она была рада, что директор доверила Золотому Трио пароль от своего кабинета, потому что без знания этого волшебного слова девушка не смогла бы пробраться сюда незамеченной. Сейчас лишние глаза ни к чему.
Гриффиндорка прошла внутрь, осматривая помещение. Стены были всё так же увешаны множеством портретов, разве что напротив стола, над аркой, ведущей к рабочему месту, теперь красовался портрет Дамблдора, отстранённо смотрящего по сторонам. И ничего не поменялось в кабинете, лишь стол теперь заставлен личными вещами Минервы. Девушка уселась на ступеньки, ведущие к рабочей зоне, и стала следить за стрелкой, бегающей по циферблату часов, висящих над дверью. Это развлечение отвлекло гриффиндорку минут на десять, после чего Гермиона услышала звук трескавшегося огня, и это привлекло её внимание — в камине начало вырисовываться уже знакомое лицо. Невозмутимая физиономия рассматривала помещение в поисках Гермионы, и когда она поднялась со ступенек, девушку разозлил радостный смех Пожирателя.
— Доброе утро, мисс Грейнджер. Как Вам спалось? — с улыбкой на лице спросил Яксли. Гермиона приблизилась к исходящему звуку, и теперь она видит выражение лица Пожирателя во всех красках: несколько месяцев заключения в Азкабане отразились синяками под глазами и нависшими морщинами на лбу. Он улыбался, словно они давние друзья, которым пришлось долго не видеться.
— Чего ты хочешь? — грозно проговорила Гермиона, стараясь сдерживать внутри себя бурю эмоций, появившихся в мгновение.
— Какая же Вы недружелюбная, мисс Грейнджер! — Яксли изобразил обиженную мордочку, выпучив нижнюю губу вперёд. Его брови нахмурились, а взгляд казался по-детски щенячьим. Но через секунду на его лице не осталось ни единой эмоции, а его взгляд прожигал Гермиону насквозь. — Вам, должно быть, интересно, зачем Вы так срочно мне понадобились, — продолжил Пожиратель, запнувшись на мгновение, после чего продолжил, — на самом деле всё проще, чем кажется — Вы, мисс Грейнджер, совершили великое дело, когда попытались уничтожить чашу Пенелопы Хаффлпафф. Понимаете, милая, часть души Тёмного Лорда, которая была заключена в этой чаше, не была уничтожена!
— К чему ты клонишь? — Гермиона не могла уловить связь между ней и Тёмным Лордом. Не ей было суждено его убить.
— Всё очень просто, мисс Грейнджер! ! Ваша попытка уничтожить крестраж обернулась против Вас, одарив Вас силой, спрятанной в чаше. И, как Вы, вероятнее всего, уже поняли, без Вас я не смогу вернуть моего Лорда к жизни!
Мир рухнул. Всё, что осталось от него — руины, засыпанные песком и пеплом. В глазах потемнело, от чего Гермионе пришлось ухватиться за рядом стоящее кресло, чтобы не упасть.
Чёртов Пожиратель Смерти сообщает ей об этом по чёртовой каминной связи так, как будто вещает новости из Ежедневного Пророка!
Абсурд. Абсурд.
Но, мгновение спустя, выстраивая причинно-следственную связь, Грейнджер осознает, что такая беспечность Яксли говорит лишь об одном — он уверен, что она сдастся ему добровольно.
Выходит, что-то тёмное сидит внутри неё, и это должно вырваться наружу, чтобы вернуть Тёмного Лорда к жизни.
Он уверен, что она готова отдать свою жизнь, чтобы спасти родителей. Оживить Волдеморта.
Он уверен, что она отдаст жизнь, чтобы воскресить того, из-за кого погибли Тонкс и Римус. Дамблдор. Родители Гарри. Добби.
Она не стала ничего отвечать Яксли, лишь кинула горсть песка в камин, от чего лицо Пожирателя моментально исчезло. Гриффиндорка упала на колени и застыла, вглядываясь в тлеющие поленья.
Девушку как будто парализовало от осознания того, что она снова может потерять семью. Или потерять жизнь.
Гриффиндорка, конечно. Она ведь чёртова гриффиндорка.
Сейчас в её голове не возникал вопрос о спасении родителей или самой себя. Гермиона Грейнджер, сидя на каменном полу в кабинете директора думала о спасении всего Магического Мира, который ещё не успел в полной мере оправиться после войны.
Тёмный Лорд не вернётся.
Злость и отчаяние подняло Гермиону с колен, и, последний раз взглянув на портрет Дамблдора, — тот смотрел на девушку исподлобья и качал головой, ¬– выбежала в коридор.