– Правда думаешь, что у тебя хватит сил, чтобы сопротивляться мне? – прошипел парень, накидываясь на Гермиону и утягивая её с собой под воду.
Это, казалось, длилось почти целую вечность. Они пытались доказать друг другу, что у них обоих хватит сил противостоять, поэтому ни Гермиона, ни Драко не заканчивали этот своеобразный бой. Изредка останавливались, чтобы набрать воздуха в лёгкие, а потом снова начинали утягивать друг друга за собой под воду.
– Ты точно не продержишься под водой дольше меня, – заявила Гермиона, бросая победоносный взгляд на Драко.
– Зря ты так думаешь, – заговорщически ответил парень и провёл руками по волосам, заправляя мокрые пряди назад. – Не расплачься только, когда проиграешь.
– Это ты не расплачься, когда проиграешь! На счёт три, – Гермиона выдохнула и снова глубоко вдохнула, стараясь привыкнуть к такому количеству воздуха в её лёгких. – Раз, – выдох, – два, – вдох, – три! – слизеринец резко оказался перед девушкой, и как только Гермиона проговорила последнюю цифру, он быстрым движением коснулся её губ своими, на мгновение, после чего скрылся в глубине озера. Глаза гриффиндорки напоминали две монеты, потому что от неожиданности она распахнула веки так широко, что её очи вот-вот выпрыгнут из орбит.
О соревновании Гермиона вспомнила только тогда, когда Драко вынырнул из воды и посмотрел на неё сверху вниз – на застывшую, мокрую и с горящими щеками.
Малфой потряс головой в разные стороны, разбрызгивая капли воды, которые слетали с кончиков его мокрых волос. На его лице красовалась широкая улыбка, а глаза были немного прищурены.
– Я же говорил, что ты проиграешь.
– Ты сжульничал!
– Какая разница? Победа есть победа, – сказал парень, делая шаг к Гермионе. – Не переживай, я придумаю желание позже.
– Что? Какое желание? – лицо гриффиндорки выражало искреннее непонимание.
– Желание, которое ты только что проиграла мне, – выражение лица Малфоя походило на то, с которым он ловил снитч и приносил своей команде победу.
– Мы не договаривались! – в груди Гермионы закипало негодование и чувство несправедливости. Она сложила руки на груди, не замечая, как её кожа покрылась мурашками из-за ветра, обдувающего её мокрое тело.
Драко закатил глаза, после чего направился в сторону берега, медленно передвигая ногами по дну озера. Не поворачиваясь лицом к девушке, он лениво кинул:
– Вылезай, а то заболеешь.
– Заботишься, Малфой? – вопросительно изогнув бровь, спросила Гермиона.
Её вопрос остался без ответа, и девушка зашагала в сторону берега. Лишь только потому, что она замёрзла. Выбравшись из воды, Грейнджер вытащила из засыпанной песком мантии свою волшебную палочку, после чего заклинанием высушила волосы. К этому моменту Драко уже оделся и направился в сторону одинокой ивы, единожды обернувшись к девушке и дав понять одной рукой, что ей нужно идти за ним.
И она пошла.
Они опустились на скамью, не проронив ни слова. Сейчас Гермиона не чувствовала никакого напряжения между ними, когда их поглотило молчание. В какой-то степени ей было даже приятнее наблюдать за природой, когда рядом с ней находился Драко Малфой. Гермиона слегка повернула голову в его сторону: тот закинул ногу на ногу, а руки покоились на спинке скамейки.
– Есть новости от Яксли? – начал Драко.
– В Министерстве я перераспределила его домашнего эльфа, – проговорила девушка, делая глубокий вдох, – причиной чему послужила смерть хозяина.
– То есть… он мёртв? – непонимающе спросил Малфой, поворачивая голову в сторону Гермионы и устремляя на неё внимательный взгляд.
– Так указано в документах, – она пожала плечами.
– Тогда нам нужно понять, кто решил так интеллектуально пошутить, – слизеринец поковырялся в кармане брюк, и через несколько секунд в его губах красовалась подожжённая сигарета.
– Нам? – переспросила девушка. – Если это не несёт такой опасности, тогда зачем тебе мне помогать?
– Потому что ты сраная липучка, – он замолчал. – Хер его знает, почему я тебе помогаю.
Конец их диалога показался Гермионе тяжелым и неприятным. Она закрывает глаза.
Под веками проступает образ, и девушка сильно жмурит глаза, чтобы избавиться от него – но всё ещё видит пустые фоторамки в доме родителей, на которых раньше была изображена их дочь.
Сердце было готово разорваться в клочья. В своих воспоминаниях Гермиона садится на диван, ожидая, когда Министр Магии зайдёт в комнату – в знак благодарности за участие в войне и помощь он обещал вернуть их память.
И тогда, ¬– Грейнджер могла поклясться, – она услышала самый прекрасный в её жизни звук. Мелодию. Голос мамы.
Она вскочила с дивана и побежала обнимать родителей. Сквозь слёзы и слова: «мне так жаль», «я люблю вас» и «простите» Гермиона оборачивается и видит рамки, чёртовы пустые рамки.
На которых она видит себя, маму и папу.
И где они находятся сейчас – она не знает.
Грейнджер закусила губу, отвлекаясь от воспоминаний. Безусловно, ей очень больно думать о том, что она может снова их потерять. И сейчас она чётко для себя решила, что никаким обстоятельствам она не позволит отнять у неё кусок её жизни.
Он обещал, что её никто не тронет. Сдержит ли?
Она знала ответ. Только что-то заставляло её отрицать это.
***
2 октября, 1998
Мелкие капли дождя бились об окна в комнате девочек. Гермиона потянулась в кровати, распахивая глаза. Судя по тому, что остальные всё ещё спали, время было ещё раннее. Девушка оторвала голову от подушек, усаживаясь на кровати, и её внимание привлёк пергамент, лежащий на прикроватной тумбе. Гермиона нахмурила брови, пытаясь понять, как он тут оказался, ведь она строго следила за порядком своих вещей. Появившийся интерес заставил гриффиндорку схватить лист бумаги в руки.
«Доброе утро, милая мисс Грейнджер.
Надеюсь, я Вас не напугал, ведь скорее всего Вы уже поняли, что я лично доставил Вам это письмо. Мне показалось, что такая прекрасная волшебница заслуживает особого внимания.
Если ближе к делу, то я бы с огромнейшим удовольствием встретился бы с вами в ближайшее время. Но мой плотный график не позволяет пригласить Вас на встречу в этом месяце уж точно. Надеюсь, Вы простите мне эту наглость, я обязательно сообщу Вам, когда нам придётся пообщаться.
До скорой встречи!
Искренне Ваш, К. Яксли.»
– Что за херня, – прошипела Гермиона, опуская ноги с кровати. Она нащупала пальцами ног на полу свои тапочки, и, засунув ноги внутрь них, поднялась со своих покоев.
Надоело.
Эта загадка мучает гриффиндорку почти месяц, только вот Министерство ничего не делает для того, чтобы решить данный вопрос. Гермионе искренне надоело это бездействие, поэтому она решила действовать самостоятельно. И ей обещали помочь.
Ноги сами несли гриффиндорку по пустынным коридорам, и она надеялась дойти побыстрее, пока мозг не осознал происходящее. Пока она полна решительности.
Она идёт, нет, почти бежит в подземелья.
К гостиной Слизерин.
Шарканье её тапочек было слышно, кажется, на другом конце замка. Сейчас девушку не беспокоил её внешний вид – мятая пижама, опухшее лицо и спутанная копна волос. Гермиона торопилась, и в какой-то момент ей захотелось, чтобы кто-то позвал её, отвлёк, потому что в глубине души ей не хотелось заявляться в такую рань в место, где ей точно не рады.
Сейчас раннее утро. Она даже не подумала о том, что в подземельях все спят. И почему гриффиндорка поняла это только сейчас, когда она почти дошла до двери, которая замаскирована и её не так уж и просто разглядеть на фоне каменной стены? Деваться некуда.
Она стояла около входа в гостиную, и осознание происходящего приходило постепенно. Не успела Гермиона опомниться, как за спиной послышались чьи-то быстрые шаги. Она резко повернулась, натыкаясь на удивлённый взгляд знакомого слизеринца.