— Солнышко, мама ненадолго уедет. Нянюшка с тобой побудет… — набравшись храбрости, дополняю, — И папа.
Кристинка кивает, не обращая на меня существенного внимания. Торт и папа с тесаком, предназначенном для мяса, её интересуют гораздо больше.
Делаю мысленную пометку, что торт надо бы где-то купить по дороге. Конверт я, конечно, приготовила с премиальными, вместо подарка, но без презента как-то не то, что ли.
Телефон оживает. Приходит пятое по счёту сообщение от Стаса. Смахиваю оповещения в сторону, удостоверившись, что какой-то адрес всё-таки в них присутствует, и спешу покинуть пределы дома.
Глава 8
— Что это за магазин? Тебе видно?
— Французская выпечка.
Тимур явно недоволен тем, что я его весь день дёргаю.
— Извини. — искренне произношу я. — С тобой она бы точно не поехала туда, куда собиралась. Как мужчина, ты же меня должен понимать.
— Вы думаете, что я из-за этого недоволен? — мужчина поворачивается ко мне вполоборота и грозно сводит на переносице брови. — Сумерки. Вы без предупреждения срываетесь не пойми куда. Ни сопровождения. Ни мер безопасности…
— У меня есть ты. — обрываю его речь, всматриваясь в яркую вывеску с непонятной символикой. — Нахрена ей выпечка, я не пойму?
Стоило об этом спросить Тимура, как моя жёнушка спешно выпорхнула из дверей магазина, держа в руках торт в прозрачной упаковке.
— И нахрена ей торт? Ты что-нибудь понимаешь? Может, она ещё и за цветами ему заедет?
Тимур заинтересованно смотрит на меня, развернувшись уже полностью.
— Что? Я общался с Анной Владимировной. Лиза никуда на ночь не срывается. Наоборот, даже её домой пораньше отпускает.
— А вы, стало быть, сами не в курсе, где ваша жена ночует?
— У нас отношения другого формата. Она отъезжает. Давай за ней.
— Другого? — весело уточняет Тимур, выждав какое-то время и тронувшись с места вслед за машиной моей благоверной. — Это какого? Такого, что вы вечерами по городу ездите и шпионите за ней? Я слышал о свободных отношениях, Алексей. Не приемлю. Но слышал. Не думаю, что происходящее сейчас в этот шаблон вписывается.
— Ты меня ещё жизни поучи. — вздыхаю, хоть и осознаю, что он прав.
Лиза словно опоила меня чем-то. Весь день я веду себя как неадекват. Взрослый мужик! Без пяти минут мэр, а страдаю хернёй какой-то.
Самое обидное, что эта херня меня затягивает всё глубже и глубже.
— Мы приехали. — вырывает меня из раздумий резкий голос.
Оглядываюсь по сторонам и вижу здание областной травматологии. Вскоре на углу здания замечаю и машину своей жены, а её, скрывшуюся в дверях с вывеской «Приёмное отделение».
— Ты заметил? Торт не взяла?
— Не взяла. — весело отвечает Тимур.
Я растерялся. Как пацан какой-то растерялся. Вариантов передо мной уйма! В этой больнице может работать её любовник, и она сорвалась к нему. Не знаю, на дежурство. Или что?
Из близких и родных Лизы никто не мог пострадать и загреметь сюда. Родные умерли. Из живых только дальние родственники, и те по отцу, которого она ненавидела ещё при жизни. Насколько я знаю, она оборвала с ними все контакты давным-давно.
Инга? Точно!
Бог услышал мои молитвы, и её переехал асфальтоукладчик?
Мне что вообще сейчас делать? Идти следом? Ждать?
— Тимур…
— Я бы пошёл. — хмыкнул он. — Могу я, но это противоречит правилам.
— Я сам! — мысль, что свидетелем неверности моей жены станет мой начальник безопасности, придала сил и решительности.
Неверности? Это я сейчас об этом подумал?
Быстро выхожу из машины и удивлённо смотрю на Тимура:
— Ты-то куда? Ты со мной не идёшь. Здесь мне ничего не угрожает. Подожди в машине.
— Я настаиваю.
— Я настаиваю! — повышаю голос. Разворачиваюсь к приёмному отделению и быстрыми шагами иду к зданию.
В дверях сталкиваюсь с кучкой щебечущих девушек в белоснежных, коротеньких халатиках.
— Ой, мужчина, а вы куда? — одна из них останавливается рядом со мной. Поправляет наброшенную на плечи курточку и заинтересованно рассматривает, меняя тембр голоса: — Часы посещений окончены. Вы по какому вопросу?
— По важному. — не стесняясь пристальных взглядов её коллег, притягиваю её к себе за локоток и шепчу как можно тише: — Сейчас к вам зашла девушка. Блондинка. Она до сих пор не выходила. Для неё приёмные часы продлены, да?
Девушка ошарашенно хлопает глазами, о чём-то активно размышляя:
— Вы… с проверкой? — шумно сглотнув, спрашивает она. — Я… не знаю, она так просила её пропустить. Я могу вернуть деньги, правда, только…
— Тссс… Я дам в два раза больше, если ты мне скажешь к кому она пошла и где его найти. Разумеется, я пройду тоже.
После недолгих раздумий девушка зажмурилась и резко выдохнула, проговорив:
— Ай да и фиг с ним! Пойдём!
Я не стал заострять внимание на том, что замаячившие перспективы столь быстро изменили её обращение ко мне.
Обычно бабки способствуют обратному. Все лебезят, выкают и очень обходительны. А здесь я стал "своим".
— Имейте в виду, она мне пять тысяч дала! — распахивая передо мной двери, девушка машет рукой уже вовсю дымившим подружкам и щурится: — Наша договорённость по-прежнему в силе?
— В силе.
На лице девушки застывает нешуточное сожаление. Вся несправедливость мира собрана в ней одной.
— Надо было говорить, десять. — без тени смущения тихо произносит она, устремляясь вперёд по коридору.
Быстро нахожу нужный этаж. В открытых створках лифта вижу стойку со скучающей медсестрой. В конце коридора большие двери на всю ширину. Реанимация.
Лизы нигде не видно. Медленно иду к стойке. Бахилы шуршат по гладкому полу. Не успеваю дойти к месту назначения, как боковым зрением выхватываю силуэт своей жены.
У поворота имелось ответвление. Открытый участок с мягкими диванами, столом и кофейным аппаратом. По крайней мере, это всё, что я увидел с этого ракурса.
— С ним всё будет в порядке. Честно. Да, долгая реабилитация, но это не главное. Он жив. Он справится. Он сильный!
Кто, блядь, он?!
— Лиза, я всё понимаю. Ты это повторяешь уже двадцатый раз. Это тебе стоит успокоиться. — мужской голос звучит слащаво и слишком… заботливо.
К Лизе подходит какой-то парень, кладёт руки на её плечи и массирует их.
А моя жена позволяет!
— Лиза! — не узнаю собственный голос. Он вибрирует и множится.
Она вздрагивает, резко поворачиваясь ко мне. Замешательство на её лице не задерживается дольше, чем на секунду.
— Какого хера ты здесь делаешь? — восклицает она, со злостью направляясь ко мне. — Не лезь! — оглянувшись, она одной фразой заставляет минуту назад лапающего её парня замереть на месте.
— Ты охуела?! Ты с ним…здесь… Я не потерплю таких выходок! — перехватываю взметнувшуюся вверх руку Лизы. Очевидно, для пощёчины. Тяну её следом за собой к лифту.
Она особо не сопротивляется, хоть и матерится как сапожник.
Молчу. Сдерживаю себя из последних сил, пока двери лифта не отрезают нас от сторонних наблюдателей.
— Слушай меня сюда, блядь! Ты будешь сидеть дома! Ни шагу из дома! Сука, ходишь, обжимаешься с мужиками у всех на виду! Позоришь меня, тварь!
— Плевать мне на то, что ты говоришь! Плевать! Папаша года! Благодетель, хуев! Ты прятался, когда шлях своих зажимал и по ресторанам с гостиницами водил, мразь!
— Я мужчина!
— Вот уж вряд ли…
Лиза рвано выдыхает, прожигая меня злобным взглядом. Я хочу её придушить за подобный тон и слова. Руки даже тянутся к её шее. Но лишь для того, чтобы слегка сжать и впечатать её в стену лифта, тут же отпустив.
Глаза в глаза. Полные ненависти взгляды. Шумное дыхание и адский адреналин, выброшенный в кровь. Всё это делает своё дело.
Наглая. Дерзкая. Упрямая. Невозможно сексуальная…
— Ты моя! — прижавшись к ней всем телом, заявляю я.
— Даже не смей… — неуверенно шепчет она, неотрывно глядя на мои губы.