Подбираюсь.
Мало у нас таких.
Кто зубами вцепиться, а свое не отдаст. Тем более, чтобы войну развязать. По пальцам пересчитаю. Значит, нашего круга, выходит, у него женщина?
Высоко взлететь захотел.
Он хоть и боец хороший, а не того полета.
А кто залетает слишком сильно, тому хреново. Очень хреново после разбиваться.
– Аслановы, – пожимает плечами.
– Охренеть. Выходит, это их младшая дочь? Альбина? Которая якобы пропала?
Они всех на уши подняли. Чтобы ее найти. А вот , оказывается, что.
Понятно теперь. В доме, любом, и найти могли. Пришлось в клуб тащить. Где точно никто искать не будет.
Непростые люди. Очень непростые. На хрена лезть на рожон? Будто других баб мало.
Они ж Волку башку свернут и его же яйцами рот напихают.
– Я смотрю, тебе никак спокойно не живется, Градов. Не успел из одной передряги из-за девки вылезти, как в новую ввязался. Или ты думаешь. Они тебе попустят? Все знают, что Волк твоя правая рука. А, значит, ты в курсе. С тебя же спросят.
– Я что? – рычит. Подбирается так весь, будто реально второй раунд боя готов сейчас прямо здесь устроить. – Твоего совета спрашивал? Ты вообще лишний в этой машине. И дело, на хрен, не твое. Вот ни разу.
Только мне его рычание ни хрена неинтересно.
Подхватываю за талию девочку в халате.
У которой так руки задрожали, что, даже шприц, который уже набрала, из пальцев выронила. И бледная, как смерть стала. Походу, сама сейчас в обморок на хрен, грохнется.
– Ларисочка, – втискиваю поближе, усаживая себе на колени.
– Ты ведь девочка умная. По глазам вижу.
Точно сейчас две в обмороке у нас под ногами будут. Так сердце у нее колотится, что самой надо укол делать. От тахикардии.
И почему-то от того, как глажу ее по голове, только еще сильнее бледнеет. Напрягается. Глазищи так распахивает, как будто я ей это голову свернуть сейчас собрался.
– Ты просто сейчас забудешь все, что слышала, да? Девушка у нас безымянная. Без фамилии. Просто обычной девчонке, никому неизвестной, стало вдруг плохо. Ну, а я случайно нарисовался. Мимо проходил. Вот и решил вместе поехать. И помочь. Так ведь все и было, верно ведь?
Перепуганно кивает.
Кажется, сейчас халатик свой разорвет, так пальцами в него вцепилась.
Могу понять.
Аслановы, если вдруг слух до них дойдет, с землей смешают.
Тут и здоровый бы мужик кучу наложил бы на ее месте.
– Детка…
Не успеваю найти слова, как Багиров перетягивает полуобморочную девчонку к себе.
– Ты ведь медик в первую очередь, так?
Судорожно кивает. Кажется, забыла, как дышать уже. Пиздец.
Походу, у Романа талант. Вляпываться так, что не разгребешь. Или ему жизнь скучной кажется? Адреналина на боях не хватает?
– Значит, что у тебя на первом месте? Правильно, – кивает, хоть девчонка онемела. Даже не пищит.
– На первом месте жизнь человеку спасти. Ну, и ребенку. Ребенку – тем более. Да? А если кто узнает, ты не только жизнь не спасешь. А совсем загубишь. Этот ребенок не родится, если ее родня хотя бы заподозрит, что девочка здесь. Ты ведь понимаешь. Сама же девушка. Мать будущая. Ну, а я… Я за твой плохой слух и отвратную память так отблагодарю, что клинику себе собственную купишь. Или дом на Багамах. Да? Мы договорились?
Кивает, судорожно хватая распахнутым ртом воздух.
Дрожит, а сползает с колен.
Опять наклоняется над девчонкой. Набирает шприц.
Радует, что руки хотя бы уже не дрожат. В обморок, похоже, хлопаться передумала.
Может, зря мы разговоры тут растрепали?
Лучше гнать машину на хрен из города?
В свою клинику завезти… А эту Ларису… Хм… При другой клинике оставить. На пару лет круглосуточных дежурств С проживанием прямо в клинике и под хорошей охраной. Ну а что? Вариант. Только времени, походу, на это не остается… Иначе хрен бы пришлось уговаривать.
– Я не скажу. Никому.
Выдыхает наконец девчонка, так на нас и не глядя.
– Не из-за вас. И не ради денег. Ради ребенка. И не надо мне ничего.
Только качаем одновременно головами с Багировым. Неужели такие еще остались?
В любом случае надо будет к ней людей приставить. До того времени, пока Асламова не будет подальше отсюда . А Волку башку открутить. Но это уже не мое дело. И так не пойму, с каких херов полез?
– Надо, - похлопываю по уже переставшей дрожать руке. – Всем надо. Мы умеем и спрашивать за косяки и благодарить как следует.
– Не все можно купить, – бормочет еле слышно, но не разобрать нельзя. Даже распрямляется. Гордо выпячивает грудь.