— Полчаса, — пищу, потом прокашливаюсь и добавляю, — пришла пораньше, думала ты уже тут.
Он улыбается, подтягивая выше рукава рубашки. Потом усаживается напротив меня и подзывает официантку.
— Американо.
Мне еле хватает терпения дождаться, когда официантка, отойдет от нашего столика:
— Саш, не томи, — я не выдерживаю, — Я всю ночь не спала, думала о том, что ты там накопал. Меня сейчас или стошнит или разорвет в клочья! Все плохо, да?
— Не плохо…но хорошего мало. Звоночки есть, — расстегивает рюкзак и достает оттуда две папки, — на смотри. Вот здесь информация о том, кто такая эта Мариночка. Где живет, откуда родом, чем увлекается. А вот здесь то, что ты хотела…
Я не хочу смотреть! Но подтягиваю папку к себе ближе. С трудом сглатываю и открываю.
Там фотографии.
Мариночки.
В машине моего мужа…
Мне кажется, я слепну на несколько мгновений. Просто мир перестает существовать, и все сводится к одному световому пятну, в центре которого эта парочка.
Он сидит, облокотившись на руль. Она — откинувшись на сиденье. О чем-то беседуют.
— Когда это было?
— Вчера, позавчера и поза позавчера, — отвечает Саша, вгоняя в меня один нож за другим, — сразу не сказал, потому что решил подбить статистику.
— Во сколько?
— После работы.
— Он ни разу не задерживался. Всегда приходил вовремя.
— В эти дни он уходил с работы раньше и довозил ее до дома.
— Она же инвалид, ножка болит…
Боже, я совсем не думала о том, что эта зараза полезет с больной ногой на работу! Я думала, что она будет сидеть дома и страдать… Дура. Надо с толком страдать! Чтобы люди видели, как она самоотверженно мучается ради общего дела, чтобы обязательно нашелся придурок, готовый помочь бедной раненой овечке.
— Ничего, хромает потихоньку. На работу на такси, с работы…
— На моем муже, — заканчиваю за него. Пролистываю дальше фотографии. Все примерно одинаковые. Машина у незнакомого подъезда, эти двое в салоне.
Сейчас точно сдохну. Утыкаюсь лицом в ладони и не дышу. Мне даже плевать, что у моего горя есть свидетели. Чувствую, что Карпов смотрит на меня, но улыбаться и делать вид, что все в порядке — не могу. Я не привыкла к таким ударам от судьбы, и не умею держать маску.
— Кир, все в порядке?
— Угу, — только мычу, не открывая глаз.
— Кира! — настойчиво зовет меня.
— Я здесь.
— Ты погоди раньше времени кипишь наводить. Не в моих правилах давать оценку, но в твоем случае сдержаться не могу. Если тебя интересует мое мнение — поделюсь. Интересует?
— Валяй.
— Он пока просто подвозит.
— Пока? — я слышу только это.
— Да. Я не знаю, что у него в голове. Но пока все выглядит довольно безобидно. Он просто довозит ее до дома, они разговаривают. Недолго. Минут десять. Не прикасаются друг к другу. Никаких поцелуев на прощание и прочего. Он даже не помогает ей сесть или выбраться с машины. Со стороны выглядит именно так, будто он подвозит коллегу домой.
— Ты видел эту коллегу? — спрашиваю обреченно.
Он чуть мнется:
— Видел.
— И как? Она похожа на ту, которая хочет быть просто коллегой?
На этот вопрос он не отвечает. Только едва заметно жмет плечами.
Я снова открываю папку и просматриваю фотографии.
— Надеюсь, они тебя не заметили?
— Обижаешь, — Карпов ухмыляется, — я же профессионал. Даже если буду стоять у них на головах, они не заметят.
— Пфф, — закрываю, отталкиваю о себя папку и устало тру виски. — Я не знаю, что мне делать.
— Ты сама хотела знать.
— Хотела, но …
— Была уверена, что ничего не найду?
— Была, — повторяю эхом, — но ошиблась.
Я, наверное, так жалко выгляжу, что он тяжко вздыхает:
— Кир. Ничего страшного не произошло.
— Пока, — возвращаю его фразу.
— Пока. Помнишь, как говорят? Предупреждена, значит вооружена. Ты умная, я уверен, что справишься.
— Справлюсь. Куда деваться.
Я действительно не собираюсь опускать руки. На смену растерянности и первого шока, приходит злость. Мне хочется громить, крушить и четвертовать Лешу, а также эту кобру, что так настойчиво вьет вокруг него кольца.
Хрен я отдам ей своего мужа! Или думает, что раз вся такая фигуристая и наглая, то я испугаюсь и на попятный пойду? Если так, то она меня очень плохо знает. Я ведь тоже не из робкого десятка.
— Ты скажи, слежку продолжать или все?
— Все, Саш, — категорично качаю головой, — больше никаких слежек. Не хочу.