– Две восьмерки? – саркастически спросил Чонсу. – Или знак бесконечности?
Пропустив эти слова мимо ушей, Минкё продолжил свои поиски в маленькой коробке дальше. В итоге целыми и невредимыми были выужены еще четыре буквы. Остальное могло превратиться в красивый элемент интерьера где-нибудь в большой вазе с бамбуком.
– M, m, p, a? – идентифицировал буквы Чонсу. – Это все, что осталось?
– Да…
Четыре буквы и две цифры просто отказывались складываться во что-то цельное и понятное в сознании Минкё. Он несколько раз переставил буквы. Что бы с ними сделать?.. Выходило только «карта» и «мама», что совсем не подходило к их заведению.
– Ничего не могу придумать… – тихо сказал Минкё. – Днем еще все будет нормально, но вот вечером…
– Постой, ты сказал, денем, вечером, – повторил Чонсу. – День, вечер…
– И что?
– А как насчет этого?
Чонсу переставил люминесцентные буквы и цифры в своем порядке. И вышло…
– Восемь часов утра и восемь часов вечера? – осторожно уточнил Минкё, смотря на сложившиеся 8AM и 8PM. – И что это будет значить?
– Не знаю… – Чонсу рассеянно почесал в затылке. – Может, что мы работаем с восьми до восьми?
Минкё в задумчивости несколько раз постучал пальцами по столу.
– Отлично, – резко сказал он после этой секундной задумчивости. – Выбор у нас невелик, так что… Пойдем крепить.
*щибаль – корейское ругательство
**…сказка, которую он слышал еще в детстве, давно-давно, про тигра и девочку-солнце – народный фольклор, сказка о Луне и Солнце.
***кынчоль – традиционный поклон перед старшими членами семьи на Новый год
****Сольналь – корейский Новый год
*****Черная пятница – пятница после Дня Благодарения в США, день, когда начинается сезон распродаж.
Сложная конструкция из ламп и проводов была надежно устроена над главным входом. И довольно к месту пришелся еще один символ, найденный на заднем дворе недалеко от мусорного бака, выброшенный за ненадобностью, а теперь выкрашенный оставшимися красками в виде длинного аппетитного батона. Теперь восемь часов утра и вечера были прекрасно разделены, не претендуя на главное место.
– Ну, на первое время пойдет, – заключил Минкё, продолжая оценивающе смотреть на название 8AM & 8PM.
– Пойдет… – эхом отозвался Чонсу, смотря в том же направлении.
Уже около пяти минут они стояли перед входом, оба скрестив руки на груди и гипнотизируя это название, будто еще немного, и оно могло бы что-нибудь сказать. Пожелать удачи, например.
Но люминесцентные лампы заговаривать с кем-либо не пожелали, так и продолжая молча висеть на положенном им месте.
– Ай-ай-ай, шея затекла… – выдал Минкё, только сдвинувшись с места.
– Это здесь 8 Авеню, 22?
Позади друзей раздался новый голос. Резко обернувшись, почти синхронно, они увидели перед собой невысокого парня в спортивной куртке, с крашеными светло-каштановыми волосами и с помятым листочком в руке.
– Ву Йи-фэй? – воскликнул Чонсу после секундного замешательства. – Ты все-таки решил прийти? А я уж думал…
– Пока больше интересных предложений не поступало, – прервал его он.
– За полдня-то…
– Приятно познакомиться! – перебил диалог Минкё, не стерпев долгого игнорирования себя. – Шин Минкё, можно просто «босс».
Чуть усмехнувшись при последней фразе, он протянул руку для рукопожатия. Йи-фэй еще несколько мгновений смотрел с подозрением то на руку, то на самого ее владельца, прежде чем принять это самое рукопожатие.
– А, точно, я забыл тебе сказать… – начал Чонсу, спохватившись.
– А ты всегда все забываешь, – так же улыбаясь, сквозь зубы проговорил Минкё в сторону друга. – Ну, будешь у нас сегодня заправлять на кухне, – обратился он к Йи-фэй.
– Но я не…
– Времени нет, осталось всего две минуты. Пойдем, – не слыша никаких возражений, тоном начальника сказал Минкё.
Перед самым входом Йи-фэй остановился, еще раз полностью окинув взглядом все здание, немного недоверчиво, будто все это был заблудившийся мираж в одном из самых крупных городов мира.
– И это заведение, правда, твое? – решил удостовериться он еще раз.
– Наполовину, – просто ответил Чонсу.
– Нехило…
Дверь закрылась за Ву Йи-фэй, маленьким человеком с большими сомнениями. Не терпящим возражений тоном Минкё отправил его на кухню, еле удержавшись от повелительного указующего жеста. Йи-фэй так и не смог сказать, что все его кулинарные подвиги ограничивались лишь заваркой лапши. Возражать начальнику в первый день работы было в его сознании самым большим безрассудством, что можно было бы совершить. А Минкё он стал воспринимать именно как начальника, несмотря на то, что сам был старше его на пару лет. Самому же начальнику, впрочем, как и его другу, пришлось надеть форму официанта.