– Всего-то пару вещей, – отмахнулся Минкё, проходя к своему излюбленному месту. – Как идут у нас дела?
– У нас… – эхом повторил Чонсу и на секунду задумался. – У нас все хорошо.
– Вот и отлично, – радушно сказал Минкё. Потом посмотрел в окно. – Я, кстати, хотел сказать, что мне надо отлучиться на пару дней в Пусан. Ты тут сможешь без меня?
Чонсу внимательно посмотрел на друга. Минкё только улыбнулся в ответ на этот пристальный взгляд. Такой взгляд бывает у его друга, только когда он собирается сказать что-то крайне важное, но обдумывает, как это сделать. Поздновато для серьезных заявлений – Минкё улетает через пять дней.
– Может, пообедаем? – неожиданно предложил Чонсу.
Минкё даже вздрогнул от серьезности в его голосе. Редко когда Чонсу разговаривал с ним в таком тоне. Минкё только пожал плечами.
Через пять минут они уже сидели в вип-кабинке, ожидая свой заказ. Минкё на этот раз заказал блюда корейской кухни. Он всегда так делал, когда перед отъездом оставалось несколько дней. Чонсу смотрел на него все тем же серьезным взглядом. Минкё успел перебрать уже все свои мелкие и не очень грехи, чтобы понять, за что извиняться перед другом, но так ничего и не придумал.
– Хорошо здесь, да? – вдруг начал Чонсу. Он заказал себе бокал вина и теперь отпивал его мелкими глоточками. На его левой руке поблескивали дорогие часы.
– Да, конечно, – непонимающе ответил Минкё. – А что ты…
– Знаешь, а ведь это дополнительное освещение я придумал, я закупал материалы, я заказывал рабочих… – перебил Чонсу.
– Ты о чем?
– И занавески тоже я выбирал. А как было сложно, когда расходы превышали доходы!
– Что-то ты рано начал вспоминать, вечер еще не начался…
– Я хочу сказать, что все в ресторане делаю я. А ты? Что ты делаешь?
Минкё удивленно посмотрел на друга. С чего это он начал говорить об этом? Неужели нашел фотографию, где он целуется с другим парнем? Так это на спор!
– Что ты хочешь сказать? – снова спросил Минкё.
– Ты приезжаешь сюда, как на отдых, бегаешь по магазинам и свиданиям, помощи от тебя чуть, а я только и делаю, что работаю… Может, попробуешь себя в чем-то другом?
– Ты хочешь, чтобы я ушел… – неверяще прошептал Минкё. Глаза его расширились, он ничего не понимал, кроме одного – его друг больше не нуждается в его существовании. Чонсу все продолжал пить свое проклятое вино. – Хорошо, – громко сказал Минкё. – я ухожу. Больше не буду надоедать тебе своим присутствием! За документами зайду потом!
Минкё резко поднялся из-за стола, да так, что стул, на котором он сидел полминуты назад, опрокинулся и с грохотом упал на пол. Потом поднес ко лбу два пальца, будто честь отдал и развернулся на все сто восемьдесят градусов. Ничто не вечно, и их дружба вечной тоже не оказалась. Это можно было предвидеть… Нужно надеяться только на себя. Он прошел по главному залу быстро, словно ветер. Он намеревался забрать из квартиры Чонсу все свои вещи, часть оставить в камере хранения, часть увезти с собой в Пусан. Сейчас ему как никогда была необходима ласковая девушка, способная залечить все раны. Через полчаса он уже покупал в кассе билеты в Пусан. Хочет жить сам? Пусть живет сам, в одиночестве!
Чонсу остался в одиночестве за столиком на двоих. Проклятое вино все не заканчивалось, и он глотнул как можно больше, чтобы избавиться от этого тянущего вкуса. Глотнул так стремительно, что закашлялся. Не доев свой обед, вытирая рот рукой, он поднялся из-за столика. Оставалось только вернуться в кабинет.
Этого он хотел? Порой он бывал зол на друга, но сегодня перешел все рамки. Хотя их дороги уже давно разошлись, рано или поздно Минкё должен был уйти. Он просто ускорил процесс. В любом случае он будет счастлив в другом месте, не здесь. По дороге он мельком посмотрел на любительски нарисованную Чхун Хян. Минкё всегда гордился этим рисунком. Чонсу только еле заметно улыбнулся, но улыбка сразу исчезла с его лица.
Он вошел в свой кабинет, вдруг опустевший, тихий, закрыл дверь на ключ. Он не хотел никого видеть, даже своего новоявленного партнера по строительству нового ресторана. Вместо этого он подошел к своему столу, сел в кресло. Просидев так немного, решился на то, что уже давно пора было сделать. Оливия не отвечала на мобильный… Но у него же есть номер ее домашнего телефона! Сейчас ему было просто необходимо поговорить с человеком, который поймет его. Он порылся в своей записной книжке, с трудом нашел нацарапанный карандашом американский номер. Он забыл, что сейчас там раннее утро, что, возможно, еще все спят, просто позвонил на удачу.
Ответили не сразу. Это был женский голос, судя по легкой хрипотце заплаканный и исстрадавшийся.