С кухни вышла вся честная компания. Во главе ее был, конечно же, Минкё, который нес довольно объемную тарелку с чем-то дымящимся и напоминающим своим запахом дом.
– От всего состава нашего маленького коллектива, и от меня лично… – Минкё сделал многозначительную паузу, заставив на секунду Чонсу почувствовать что-то неладное, – мы поздравляем тебя с этим замечательным днем, днем, в который наш дорогой Чонсу появился на свет!
Чонсу сначала было выдохнул спокойно, пока все напряжение его отпустило, но потом, наконец, сообразил, что именно хотят от него коллеги. Он даже и не знал, как должно отреагировать на такое проявление внимания, и поэтому просто стоял неподвижно на одном месте. Смотря на эту жалкую картину, Минкё почувствовал только еще большее веселье и рассмеялся, чуть не уронив тарелку. Юэ начала подхихикивать, а Йи-фэй немного отвернулся, чтобы не видеть всего этого безобразия, и уставился в окно.
– Может, скажешь что-нибудь? – отсмеявшись, сказал Минкё. – Или ждешь, пока я спою? Ну, тогда слушай… Сэнгиль чукка хамнида*… – начал он было петь на корейском.
– Хватит! – резко прервал его Чонсу, опомнившись. – Прости… Мне, правда, очень приятно, приятно все это, – Чонсу попытался улыбнуться от всей души, но вышло только наполовину. – Просто я… совсем забыл, что сегодня двадцать восьмое.
– Ты предсказуем, как всегда, – заключил Минкё. – Я помню, как ты во втором классе обиделся на то, что тебе не приготовили суп из водорослей. Так вот, сегодня такого не произошло.
С этими словами Минкё, наконец, отдал тарелку, из которой только чудом ничего не пролилось. Чонсу, немного подозрительно прищурив глаза, принял многострадальную тарелку из рук друга.
– Сегодня ты будешь нашим первым клиентом, – довольно произнес Минкё. – И только попробуй сказать, что тебе не понравилось! Это готовил самый лучший повар планеты.
Элегантным жестом Минкё пригласил друга за столик, который был украшен более всего. Чонсу еще раз посмотрел на темно-зеленую субстанцию и повиновался указаниям. Йи-фэй уже собирался ускользнуть, пока общее внимание было приковано к виновнику торжества, но Минкё успел ухватить его за шиворот, так что тому пришлось присутствовать до конца. От всего этого был освобожден только Майкл, потому что… Потому что. Они берегли его, как зеницу ока, и страшно было, если ему вздумается уйти куда-то в другое место. Чонсу неосознанно взглянул на Юэ, и та, одобрительно улыбаясь, чуть кивнула ему, после чего Чонсу попробовал суп. Оказалось очень даже ничего… Да что там! Каждое блюдо каким-то непостижимым образом удавалось Майклу сделать настолько вкусным, что его хоть на выставку в музей вкуснейших блюд мира отдавай, если бы таковой был. Все остальные расселись вокруг именинника, вкушая свои заранее приготовленные завтраки, которые теперь они могли поедать с чистой совестью.
Кафе начало свою работу с глубоким опозданием, но все же начало. Все катилось, как по накатанной дорожке, будто и не было небольшого праздничного этюда в начале дня. Вот только сегодня была выбрана корейская кухня, приходящаяся не всем по вкусу. Особенно Майклу, которому пришлось просидеть полночи и читать рецепты вперемешку с руганью в сторону всех «этих любителей поострее», как он сам выражался. Самого Чонсу старались как можно больше оградить от работы, так что ему оставалось только стоять около кассы и считать мух, которых, в принципе не было, так что день начинал казаться самым скучным из всех.
До самого вечера. Это был самый короткий день в их профессиональной деятельности, потому что было решено продолжить праздник вечером. Поэтому уже в семь часов на двери красовалась табличка, перевернутая на «Закрыто». Во-первых, Чонсу был важной составляющей коллектива и его идейным вдохновителем, а во-вторых, всем просто хотелось отдохнуть от нелегких трудовых будней, повторяющихся изо дня в день. Кто-то сказал бы: нужно нанять больше рабочих! И он отчасти оказался бы прав, и владельцам и самим хотелось бы так сделать, но… На все это нужны были деньги, а их катастрофически не хватало, поэтому приходилось располагать теми, кто уже есть.
За все время их существования в кафе пришло еще четыре предполагаемых работника, трое из которых ушли через месяц своей работы. Остался только один, но загружать его непомерной работой было просто стыдно, потому что Эрик, так его звали, был всего лишь подростком шестнадцати лет на вид. Он прибегал после учебы, и размер заработка был ему не важен, главное, чтобы был, ведь он копил на мотоцикл последней серии, который видел в фильме, по странной случайности том самом, где снимался Чонсу. И, как всякий подросток, фанатеющий от какой-то знаменитости, старался быть на него похожим, но держался на почтительном расстоянии, хотя был в восторге от того, что ему посчастливилось работать с человеком, которого видел на большом экране.
Но именно сегодня Эрик отпросился по причине какого-то очень важного дела, и на праздник остался привычный коллектив. Чонсу немного стеснялся такого всеобщего внимания. Оказалось, каждый приготовил какую-то безделушку, чтобы подарить ему, и даже Майкл не забыл, что у основателя их кафе должен быть праздник. Правда, вскорости он ушел, но, тем не менее, пробыл с ними положенные полчаса и даже приготовил маленький тортик, без которого, по его уверениям, день рождения просто не может состояться. Подарок Минкё вызвал некоторое недоумение, тут же забытого по причине принесенных Йи-фэй из ближайшего супермаркета двух бутылок вина (свои запасы трогать строго запрещалось). Теперь музыка стала громче и выражения лиц веселее многократно. Чонсу, всегда отличавшийся неразговорчивостью и тем, что к алкоголю притрагивался крайне редко, вдруг начал болтать без умолку, а Юэ даже улыбнулась пару раз, чем вызвала недоуменные взгляды двух друзей.
– Хотите знать, какую статью мне подсунули об этом здании? – спросил развеселившийся Минкё, вольготно развалившись на стуле и закинув ноги на стул.
– Это когда такое было? – удивился Йи-фэй, не осведомленный о недавних сложных вихрах судьбы Минкё.
– Об этом в другой раз, – отмахнулся тот. – Так вот, там говорилось о том, что раньше в этом здании, когда оно еще лет пятьдесят назад было отелем, в одном из номеров повесилась девушка…
– Может, не надо? – спросил Чонсу, который совсем не любил, когда его друг рассказывал всякие небылицы. Он сидел за соседним столиком и медленно потягивал остатки вина.
– …повесилась от того, что увидела, как ее жених прямо в день свадьбы изменяет ей с молоденькой горничной.
Юэ пробормотала что-то себе под нос, но расслышать, что и на каком языке было невозможно – уж больно тих был ее голос.
– И вот теперь ее призрак бродит по коридорам этого здания в поисках всех тех неверных, что позволяют себе хоть раз изменить своим любимым, – трагично закончил Минкё, сделав такое выражение лица, что и на похороны королевы сгодилось бы. – Смешно, правда?
Минкё засмеялся от своих слов, но ответом ему послужило только молчание. Расширенные до европейских размеров глаза Чонсу прекрасно говорили о том, что рассказ произвел на него сильное впечатление. Да и не только на него. Застывшее выражение лица Юэ говорило о том же, а Йи-фэй откровенно испугался таких страшилок на ночь. Солнце уже давно село, но свет включать никто не собирался. И только одиноко горела лампа на кухне. Музыка продолжала звучать.